с особой злостью.
– Тебя хотят наказать, – с хрипом пробормотала я.
После этих слов он ослабил хватку, но не отпустил мою шею до конца. Роза слегка отодвинулась в сторону, все еще крепко держа на руках сына.
– Что ты сказала? Кто? – произнес Том и посмотрел мне прямо в глаза. – А тебе не все ли равно?
– Нет, – я убрала с горла его руку и оттолкнула от себя силой.
И тут я поняла, что у меня стало темнеть в глазах.
– Роза, Роза. Что-то не так, – сделав лишь пару шагов, я упала на пол, прямо в ноги Тому.
Роза резко вскочила на ноги и, оставив спящего Леона на кровати, подбежала ко мне.
– Что с ней? – нотки гнева в голосе Тома сменились нотками волнения.
– Опять, – лишь пробормотала Роза. – Адриан! Черт, Таня! – она вопила, как резаная, пытаясь при этом привести меня в чувство.
– Да что с ней? – вновь повторил Том и повернул Розу лицом к себе.
– Ее малышка, – сквозь слезы начала подруга, – она должна утолить демонический голод. Прошло два месяца уже.
– Черт! – выругался вампир.
Тут заплакал Леон: он проснулся от крика мамы. Том посмотрел на ребенка, все еще держа Розу за плечи, а потом перевел взгляд на меня, пытаясь трезво оценить сложившуюся ситуацию.
– Забирай ребенка, и идите вниз, – скомандовал Том. – А я помогу Ирине, во что бы то ни стало.
– Обещаешь, что не причинишь ей вреда? – Роза взяла Леона на руки и повернулась к гитаристу.
– Обещаю… – Том взял меня за руку.
Когда Роза вышла из комнаты, он поднялся с пола, подложил подушку мне под голову и исчез.
Я не знаю, сколько по времени он отсутствовал, но я очнулась от сильной прожигающей боли. Снова эта боль, как будто электрический заряд попал прямо в сердце. Наконец, боль стихла, и я медленно открыла глаза. Передо мной стоял Том с почерневшими ладонями и лицом.
– Ты просто не представляешь, как это было трудно, – произнес он.
– Ты помог мне? – я с удивлением посмотрела на него, пытаясь привстать. – Но это же я хотела помочь тебе…
– Я услышала твой голос, – в комнату вошла Роза: она уже была без малыша Леона. – Моя дорогая, как ты?
Я приняла сидячее положение. Голова немного закружилась, но я взяла себя в руки и ответила:
– Как после войны, – и еле заметно улыбнулась. – Я думала, что в тебе уже ничего человеческого вовсе не осталось… – обратилась я к Тому и погладила живот. – И по отношению ко мне, и по отношению к малышке…
– Если честно, ушло все… – ответил он тихо, – …кроме любви.
У меня кольнуло в сердце и потянуло живот. Я почувствовала, как по ногам побежала вода.
– Наверное, это воды отошли, – испуганно прокричала я, хватаясь за живот. – Боже, ведь еще рано. Еще целый месяц.
– Твой ребенок – сверхъестественный, и вынашивают таких детей не девять, а восемь месяцев… – неожиданно
