клинической смерти минут пять-семь. После начала реанимационных мероприятий сердцебиение возобновилось.
«Асистолия. Прямо музыка какая-то! Надо будет потом почитать. Кстати, а я не понял, кто это оказался в реке? Я?»
– Сейчас у него острое воспаление лёгких и… – Григорий Владимирович зашелестел листами. – Несколько ушибов и порезов, больше повреждений не обнаружено. Не считая повреждения мозга, конечно. Отсутствует реакция на раздражители, наблюдается атония мышц. Вот, посмотрите.
Врач поднял ему веко, и в глаз ударил луч света.
– Да, интересный случай, – согласился гость. – Я, пожалуй, возьму его данные.
«Интересно, кого это пригласили? Прямо консилиум какой-то. Неужели у меня такой сложный случай? Похоже, из-за этого голос у Григория Владимировича какой-то взволнованный. Раньше при обходах такого не было».
– Михаил Рыбаков, 26 лет. Вся информация у старшей сестры. Если в течение семидесяти двух часов не будет никаких изменений, то можно констатировать смерть мозга, – вздохнул лечащий врач.
«Михаил Рыбаков? Ну конечно же – это я, Михаил Рыбаков!»
– А как у него со здоровьем в целом? – спросил гость.
– Избыточная масса тела, а так он практически здоров.
«Прямо уж избыточная! Есть, конечно, немного…»
– Чтобы внести его в базу потенциальных доноров, мне нужна полная история болезни и результаты всех анализов. И контактную информацию родственников. Их надо заранее начать готовить, – буднично сказал гость. – Планирование операции я тоже возьму на себя.
«Смерть мозга? База данных доноров? Подождите, что значит база доноров?!»
– Томограф! – закричал я изо всех сил. – Проверьте мой мозг на томографе!
Только никто в палате не услышал этот крик души – мышцы, даже не дрогнув, в очередной раз проигнорировали отчаянные команды мозга.
Глава 2
Дмитрий моментально проснулся и, ещё плохо понимая, что за звук его разбудил, быстро провёл рукой по кровати, нащупывая автомат. Рука с еле слышным шелестом скользнула по пустой простыне. Шёпотом ругнувшись, он каплей скатился на пол, сгруппировался и встал на колено. Прислушался.
Неторопливо тикали часы на стене, на кухне тихо работал холодильник, журчала вода в канализационной трубе. Ничего подозрительного.
Холодный лунный свет, пробивающийся сквозь занавески, слабо освещал комнату. Дмитрий беззвучно перебежал к стене и встал в стойку у двери.
С улицы донеслись очередные хлопки фейерверка.
– Черт! Опять свадьба…
Расслабившись, он не спеша подошёл к окну и со скрипом открыл покосившуюся раму, покрытую потрескавшейся краской, сорвав при этом старую, брошенную пауком паутину.
Лёгкий ветерок подхватил занавеску. Дмитрий глубоко вдохнул свежий морозный воздух и расправил широкие плечи. Сна не осталось ни в одном глазу.
Несмотря на поздний час, жизнь за окном шла полным
