вооружённые силы приводятся в боеготовность “Повышенная”.
Войска ВВС, в том числе ПВО и ПРО, ФМФ, ВКФ, в том числе ПКО, а также войска РВСН приводятся в боеготовность “Военная Опасность”.
В конце приказа указывалось отдельной строкой:
Запросы и приказы, поступающие от Военно-Космического Флота, исполнять в приоритетном порядке.
Конев потёр внезапно заслезившиеся глаза. Перечитал текст. Вскочил из-за стола. Постоял, невидящим взглядом смотря перед собой. Снова сел. Потянул ставший удушающим галстук и ворот рубашки. В голове крутилось одно слово. Пульсировало, стучало вместе с кровью в висках.
Война!
И судя по составу войск, приводящихся к боеготовности “Военная Опасность”, и по фразе о Космофлоте, он смутно догадывался с кем.
Майор ВДВ Станислав Сварин хмуро наблюдал за погрузкой в космический челнок личного состава и техники. Корабль внушительных размеров приземлился прямо на небольшом военном аэродроме.
Суматоха вокруг была знатная. Несколько грузовиков стояли под разгрузкой. От них к короблю и обратно сновали погрузчики. Десантники, местные техники и ещё какой-то военный люд спешили по неясным, но явно важным и срочным делам, норовя при этом попасть под колёса. Водители погрузчиков отчаянно им сигналили и орали, в ответ неслась отборная брань.
Карго-мастера срывали голос, пытаясь сложить в трюме пазл из всех необходимых грузов. По аппарелям в брюхо корабля вполз очередной багги, но выяснилось, что сейчас не его черед, и водитель, чертыхаясь, стал сдавать назад.
Неразберихи добавляла ночь. Грузиться приходилось в свете фонарей и прожекторов, и это явно не способствовало порядку.
Громыхали сапоги, падали автоматы, пластиковый ящик с боеприпасами на глазах у Сварина свалился с грузовика, неудачно приземлился на угол и разлетелся к чёртовой матери. Двое человек тут же поскользнулись на рассыпанных патронах и с матюгами распластались на бетонной взлётке.
Сварин сплюнул.
– Позорище! Ведь столько раз отрабатывали, – с досадой напополам с тоской проговорил он.
– Нихрена мы так не отрабатывали, – возразил стоявший рядом капитан Волков, друг Сварина и его заместитель. – Ночью, на всё про всё три часа, долбанный космолёт, высадка на Марсе, сводный батальон… Ай, да что я тебе говорю.
Майор скривился, но вынуждено признал правоту товарища. Такого он за всю свою долгую службу припомнить не мог.
Эх, и чего ему не сиделось в той дыре, куда он попал сразу после военного училища. Вот где тишь да гладь. Миротворческая миссия в средней Азии, никому ничего не надо. Знай валяйся целыми днями в ванной, пей водку да лови белочку. Но нет ведь. Не усидел. В то время как раз началась космическая экспансия, и Сварин идеей полететь в космос просто загорелся. Забросал начальство и командование прошениями о переводе. Под конец так всех достал своим нытьём, что командир части лично за него ходатайствовал.
И
