и за дервиша. Там нищих много болтается.
– А ты чего не бежишь, Роман, коли все так просто?
Раб махнул рукой в ответ. Но затем все-таки сказал:
– Много разов бежать пытался ранее. Родная земля звала меня. А ныне вот сижу здесь и овечек пасу.
– Или земля более не зовет? – спросил Федор.
– Ты кем был на Москве, человече?
– В стрельцах служил.
– Вона как. А я землепашец. Крестьянин. Под помещиком ходил. И там была неволя и тут неволя. Но скажу тебе, стрелец, здеся оно полегшее будет. Мы с Гришкой на вольном воздухе и еды хватает и всего.
– А семья есть ли?
– Семья? – задумчиво произнес Роман. – Семья была. А что толковать. Теперя нет у меня ни кола, ни двора, и ни души, что по мне заплачет, коли помру. Вот так вот.
И рассказал рязанец Мятелеву свою историю про то, как женку его на конюшнях у помещика засекли насмерть. И озлобился тогда Роман и напустил «красного петуха» на дом дворянский, и порешил старшего сына помещика топором. Затем пустился Роман в бега, и травили его собаками и гнали словно зверя дикого, но сумел он тогда уйти на Дон, на вольные земли. Однако и там богатеи донские насели на него, и попал он из одного рабства в иное.
– Неужто на Дону богатеи имеются? – удивился Федор.
– А ты как думал? – усмехнулся пастух. – Живут много богатеев. Беглых, что на Дон пробились, к себе в работу нанимают за харчи только. Гнул я спину в низовых станицах, батрачил с год. А затем в поход напросился и занял у хозяина мово, есаула казачьего, коня, да сбрую, да саблю с пистолем. Но снова не повезло мне. К татарам попал в плен. И поносило меня по землям нехристей вдоволь. И всюду одно и тоже. Богачи обжираются, а бедняки гнут спину на них. А ты говоришь, вертайся домой. Кто нас ждет дома-то? И Гришка тоже сказал бы, коли бы смог.
Федор задумался. Подобная история произошла и с Минкой Ивановым. И сколь таких историй по Святой Руси еще гуляет? Сколько вот таких есть еще, обездоленных и судьбою обиженных? И потому прав был этот парень, говоря, что там, что тут одно – неволя.
– Ну, прощай, Роман. Спасибо те за все.
– Прощай. Храни тя господь.
Федор снова вернулся на свой наблюдательный пост и залег среди камней. Теперь он был сыт, и его клонило ко сну.
5
Имение Ферхада и другие места.
Феодор спокойно спал, пока его не разбудил грубый толчок в бок. Он открыл глаза и увидел Василия Ржева.
– Вася?
– Тихо. Я один. Наши отправились имение Ферхада-эфенди грабить. Меня не взяли. Велели с тобой оставаться.
– Черт! Пошли грабить? Когда?
– Час назад. Я пока устроил Адике в безопасном месте и к тебе. И Минка Иванов с ними пошел. Говорит, хоть и сдохну, но пограблю напоследок.
– Дурак! Недавно только молился о погубленных им душах.
– И я ему так говорил. Но он мне сказал, что идет на поганых агарян. А за язычников бог много не спросит. Вразумить его не было никакой возможности.
– Сколько
