поступает мудро, и все представители новой аристократии были на его стороне, они всячески поддерживали экспансию Гернии на восток. Я не очень обращал внимание на все эти перипетии. Политическая борьба, разумеется, имела к нам отношение, но все главные события происходили в столице – в Старом Таресе, расположенном к западу от наших владений.
Меня гораздо больше интересовали новости с восточных границ, а они всегда начинались с распространения чумы спеков. Страх перед болезнью медленно пропитывал наши души в те годы, когда я взрослел и становился мужчиной. Однако, несмотря на пугающие истории, мы знали, что все это далеко от нас. Правда, иногда отзвуки печальных событий долетали и до Широкой Долины. Как-то раз старый Перси попросил отца отпустить его на восток, потому что хотел побывать на могилах своих сыновей. Он сам был солдатом, оба сына, разумеется, пошли по его стопам, но умерли, не успев произвести на свет сыновей, которые продолжили бы род и дело Перси. Он рассказал об этом отцу, и я видел, как ему тяжело. Горе Перси сделало ужасы страшной эпидемии более реальными в моих глазах. Я знал Кифера и Роули, они были всего на четыре и пять лет старше меня и вот теперь лежали в могилах на далекой границе.
Но по большей части чума оставалась там, где началась, и бушевала на военных аванпостах и в поселениях у подножия Рубежных гор. Впрочем, на границе было полно и других опасностей: змеи и ядовитые насекомые, не поддающиеся здравому смыслу и пониманию атаки спеков, огромные кошки и злобные горбатые олени. Болезнь особенно яростно бушевала в жаркие летние месяцы и уносила в этот период множество жизней, а с приходом холодов эпидемия шла на спад.
Летом того года, когда мне исполнилось семнадцать, мы видели множество марширующих солдат. Каждую неделю они проходили мимо наших владений по дороге вдоль берега реки. Они направлялись на смену тем, кто пал жертвой страшной болезни. И все это были опытные солдаты, я почти не видел среди них новичков, отправляющихся на свое первое место службы. Похоронные караваны обтянутых черной тканью фургонов, заполненных гробами, медленно тянулись по дороге в сторону цивилизованного Запада. Они везли тела тех, чьи семьи были достаточно богаты или влиятельны, чтобы оплатить перевозку умерших для подобающих похорон. За ними мы наблюдали издалека. Отец о них почти не говорил, а мать боялась, что мы заразимся, и строго-настрого запретила нам подходить к реке, когда вдоль нее проезжали такие процессии.
Каждое лето болезнь возвращалась и с неистощимым упорством пожирала наших солдат. Как-то отец подсчитал, что чума унесла жизни от двадцати трех до сорока шести процентов сильных мужчин. Пожилых людей, женщин и детей эпидемия косила еще яростнее, обходя стороной лишь немногих. Здоровый мужчина за несколько дней превращался в скелет, обтянутый кожей. Кое-кому посчастливилось остаться в живых, и они вели почти нормальную жизнь, хотя мало кто мог вернуться к тяжелой службе в кавалле. Некоторые из них страдали потерей
