ты имеешь в виду.
Мокси нужно было знать. Он хотел принять решение.
И тогда незнакомец сказал нечто, что Мокси никогда не забудет – какие бы новые и свежие воспоминания ни наложились на эти слова.
– Ты уже все решил.
Мокси обязан был что-то ответить. Возмутиться, опровергнуть. Но уже тогда он знал, что незнакомец прав.
– Ты знаешь, что у меня в башке? – спросил он.
Незнакомец рассмеялся. И воздух задрожал от его смеха – точно так, как он дрожал над Большой дорогой двадцать лет спустя.
– Кэрол, – произнес незнакомец. – Слышишь, что я сказал? Я повторю вновь: Кэрол. И что ты чувствуешь? Только не думай. Скажи, что первым делом приходит тебе на ум.
Мокси, обескураженный такой прямотой, тупо уставился на бутылки, стоящие за барной стойкой.
– Ты не можешь ее любить, Мокси. Ни одному мужчине это не дано. Эта женщина требует слишком многого.
Слова тяжело падали на барную стойку.
– Это не ее вина, – сказал Мокси.
– Согласен.
– Не ее…
– Когда в твоей башке наступает просветление, слово «вина» для тебя – пустой звук. Но Кэрол именно такова. И такой она пребудет всегда – для тебя.
Мокси поднял глаза на бармена.
– Закажи еще, – сказал незнакомец. – Закажи парочку.
И Мокси заказал.
Стаканы появились почти моментально, и Мокси не торопясь подвинул один из них незнакомцу. Поднял свой стакан, и тотчас же морщинистая рука незнакомца повторила его жест.
– Ну что ж, – произнес он, – твое здоровье!
А вокруг них, по всей таверне, звучали громкие голоса, женщины кудахтали, донышки стаканов ударялись о деревянную поверхность столов.
Стакан Мокси соприкоснулся со стаканом незнакомца, на мгновение дым рассеялся, и Мокси увидел его лицо.
Горло его перехватило.
– Кто ты?
Мокси, имя которого тогда еще не стало легендой, был не на шутку напуган.
Незнакомец рассмеялся. Смех, казалось, доносился из каждой кабинки, где сидели местные выпивохи, из каждого угла таверны.
– Пей. Пей, и я все тебе покажу.
Мокси закрыл глаза. Виски огненным потоком пролилось в его горло, обожгло грудь. Когда он открыл глаза, лицо незнакомца придвинулось на расстояние вытянутой руки.
– Я – желание, которое ты прячешь в самых глубинах своего сердца. Грешное желание навсегда покинуть ту, которую любишь. Я – неизбывные муки твоей души. Я – конец всему на свете, предел всего и вся, предел, у которого все надежды на возрождение становятся кормом для свиней.
Дверь таверны распахнулась и впустила еще одного посетителя, и в этот краткий миг Мокси увидел плотные струи дождя, льющиеся с черного неба.
Едва шевеля языком, он заговорил:
– Я тебя не понимаю.
В угловой кабинке со звоном разбился стакан; Мокси
