людьми и могли, когда нужно, сражаться, то мальчиков и даже девочек обучают гимнастике, умению владеть мечом и приучают их к выносливости и голоду. Когда иностранцы, особенно миссионеры, стали слишком обижать китайцев, надоедать и причинять нам разные неприятности, отбирать наши земли и за каждый пустяк грозить нам войною, тогда тайные общества направили свою деятельность не против маньчжурского правительства, а против всех иностранцев, и, вместо прежнего девиза «Восстановить Минов и ниспровергнуть Цинов», провозгласили другой: «Бао цин мей ян» – «Охранять Цинов и уничтожать заморских».
Боксерам еще более стали помогать буддийские жрецы, так как распространение христианства в Китае стало угрожать их вере и им самим. Появилось общество «Красного фонаря» – «Хун Дэн Чжао», в котором монахини развивали девочек посредством чудесной гимнастики даосов и учили их созерцанию, самоуглублению и самоусыплению. Во сне и в бесчувствии девочки говорили пророчества, которых никто понимал. Возникли общества: «Большого ножа» – «Да дао», «Глиняного горшка» – «Ша го», «Охраны государства» – «Бао го» и «Уничтожения дьяволов» – «Ша гуй». Наконец появилось самое могущественное общество «Большого кулака» – «Да цюань», которое потом стало называться «Кулаком правды и согласия» – «И хэ цюань».
В нынешнем году оно получило название «И хэ туань» – «Дружина правды и согласия». Главная дружина боксеров находилась в Шаньдуне и называлась «Шаньдун цзун туань». У нас еще раньше бывали в деревнях добровольные дружины поселян – «Туаньлянь», которые занимались военными упражнениями, охраняли свои дома – фанзы – от разбойников, и если было нужно, то поступали в войска и шли на войну. Теперь все эти дружины поступают в ряды «Ихэтуань» и объявляют поход против всех иностранцев, к сожалению, – и против русских. Но ведь наш глупый народ не разбирает. Он знает только, что это «Вайго жень» – «иностранец», которого надо убивать. «Мей ян» – «Гибель заморским»! От этого ужасного клича гибнут не только иностранцы, но и китайские купцы, – все, кто только торговал с иностранцами или продавал иностранные товары, или имел какие-нибудь дела с заморскими. Гибнут тысячи китайцев-христиан, стариков, женщин и детей. Ужасные времена.
Все дела, ремесла и торговля прекратились. Мы сами не знаем, что нам делать, как спасаться от этих бедствий и чем все это кончится. Я более не решаюсь оставаться в Тяньцзине, так как боюсь, что боксеры не простят мне русского языка, и на днях уезжаю в более безопасное место. Хотя боксеры и называют себя «Дружиной правды и согласия», но это совершенная ложь: они сами совершают страшные несправедливости, убивая всех и каждого без разбора, и только вносят еще больший раздор и смуты в наш народ. Поэтому я пью за то, чтобы правда и согласие всегда процветали между Китаем и Россией и чтобы эти два старых великих друга всегда помогали один другому в дни народных несчастий. Цин! Цин! Прошу!
– Цин! цин!
Мы звонко чокнулись.
