из вязкой грязи предмет. Это маленький ножик. С деревянной ручкой, он идеально умещается на ее ладони. Ливи прячет ножик в карман галифе и продолжает толкать тележку.
Позже, уже в темноте, лежа на тюфяке, она достает ножик, чтобы показать Циби.
– Для нас здесь это целое состояние, – горячо говорит она сестре. – Мы можем разрезать им еду на маленькие порции, про запас.
– Знаешь, что они сделают, если найдут его у тебя? – шипит Циби.
– Мне наплевать! – огрызается Ливи. – Я нашла его, и он мой. Ты не разрешила мне сохранить монету, но ножик я не отдам.
Ливи засовывает ножик в карман. Он обязательно пригодится, и Циби возьмет свои слова назад.
Однажды утром неделю спустя, когда охранники барабанят дубинками по стенам барака, Ливи даже не пытается встать. Циби расталкивает ее, щупает лоб сестры.
Ливи горячая и красная, она вся в поту.
– Ливи, прошу тебя, надо вставать, – умоляет Циби.
– Не могу, – не открывая глаз, хрипит Ливи. – Голова болит. И ноги. У меня все болит.
Девушка, лежащая на соседнем тюфяке, наклоняется к ним и дотрагивается рукой до головы Ливи, потом засовывает руку ей под рубашку.
– Она вся горячая. Наверное, это тиф, – шепчет она.
– Что? Почему? – Циби в панике.
– Вероятно, укусы блох, а может быть, крыса. Трудно сказать почему.
– Но что мне делать?
– Узнай, позволят ли они отправить ее в больницу. Только там она сможет выжить. Взгляни – от нее ничего не осталось, и она больна. Она не в состоянии работать.
– Побудешь с ней, пока я разыщу Ингрид и попрошу отправить сестру в больницу?
Девушка кивает.
Ингрид хмурится и даже кажется немного обеспокоенной. Она кивает в знак согласия, и Циби мчится к Ливи, поднимает ее на ноги и помогает пройти через комнату. В нужный момент, перед выходом из барака, она не забывает переложить ножик Ливи в свой карман.
На улице девушки встают в строй, а Циби, спотыкаясь, тащит мимо сестру, находящуюся в полубессознательном состоянии. Она вспоминает об отце. Что бы он сказал в тот момент об ответственности старшей сестры? Есть ли ее вина в том, что Ливи заболела тифом?
Циби передает сестру строгой медсестре, которая велит ей немедленно уходить, не обращая внимания на ее протест. У нее нет выбора. Циби возвращается в свою бригаду, и Ингрид приказывает ей работать на крышах с другими девушками: они будут сбрасывать кирпичи и черепицу вниз.
Три дня Циби ходит на работу, не имея новостей о Ливи. Но, по крайней мере, сестра в больнице, а не мучается в поту одна на соломенном тюфяке. Циби поглощена этой новой работой, с нетерпением ожидая перерывов в тяжелом труде. Единственная еда – это обед, когда прибывает телега с пятью баками супа и пятью подавальщицами. Циби уже слышала безумные истории о том, что попадает в этот «суп», и теперь видит это собственными глазами:
