цифрами 2:00. Вздохнув, Бекка спустила ноги с кровати, нащупала тапочки и, уже на ходу завязывая пояс фланелевого халата, пошла вниз.
Она достала остатки шоколадного печенья из фарфоровой банки с голубым рисунком и побрела в гостиную. Пощелкала пультом телевизора. Пробежалась по всем тридцати шести кабельным каналам. Нашлись три эротических фильма, один из которых она уже видела, местные новости и погода – в Техасе дождь, в Фениксе жара. Через минуту, поймав себя на том, что тупо пялится на таблицу настройки, сердито выключила телевизор, хотя он, бедный, совершенно не заслуживал таких эмоций, и вернулась на кухню.
В банке завалялись три ванильных печеньица – ванильное печенье Бекка ненавидела, даже свежее, но все равно их съела.
Она зашла в столовую, зажгла свет. На столе, все так же в беспорядке, лежали рассыпанные бумажки. Бекка обошла стол, раздумывая, стоят ли старые фотографии, таинственные документы и газетные вырезки бессонной ночи.
– В последние дни Гемма была не в себе, – прошептала она. – Все это просто ерунда.
Казалось, что слова прозвучали с чужими интонациями. Больше похоже на Сильвию.
Бекка придвинула стул и села во главе стола. Через минуту она положила руку на крышку деревянной шкатулки и надавила, да так крепко, что на ладони остался четкий отпечаток вырезанной розы.
«Бесполезно, – подумала она, – бесполезно убеждать себя, что эти клочки бумаги не имеют никакого значения».
Ведь Гемма не зря прятала от них шкатулку, не зря взяла ее с собой в дом престарелых. Значит, это было важно. Гемма. Женевьева. Аврора. Гитл. Шиповничек. Кто знает?
Вдруг, словно наяву, Бекка услышала, как Гемма рассказывает сказку о Спящей красавице. Бабушкин голос заполнил комнату:
– Давным-давно, в стародавние времена, до всякого времени, но не в самое прекрасное время, в одной стране был замок… И королева легла в постель и родила девочку с рыжей, как огонь, копной волос.
Бекка дотронулась до собственных рыжих кудряшек и улыбнулась. Папа называл их с Геммой своими прекрасно-красными розами. У самой Бекки, как у большинства рыжих, до двух лет волосы были совсем жиденькие… Но это же сказка! Бекка виновато оглянулась – не видит ли кто. Однако все еще спали.
И король сказал, что пора позвать гостей. И накормить их всех пирожными и мороженым с золотых тарелок. А главное, не забыть послать приглашение всем добрым феям королевства. Но не злой фее. Не той, что ходит в черном платье, в больших черных ботинках и в шляпе, расшитой серебряными…
– Монетками, – громко произнесла Бекка.
Она подозревала, что умение рассказывать истории и додумывать детали у нее от Геммы. Додумывание деталей – совсем не то качество, которое должен развивать в себе журналист.
Я проклинаю тебя и твоего отца-короля, и мать-королеву, и всех твоих дядюшек и тетушек, и двоюродных братьев и сестер… И всех, кто носит одно с тобой имя…
Бекку бросило в дрожь. Это, в конце концов, всего лишь сказка, которую она слышала
