была сама Аманда! – торжественно произнес Марк, – Она бывшая мужчина, а теперь звезда.
– Короче говоря, ты за людьми подглядываешь, – сказал я.
– Папарацци, – сказал Кирыч.
– Одни красиво открывают двери, другие – открывают двери красоты, – произнес Марк явно чужую фразу, – Представляете, та рыжая женщина была сама Вивьен. Я ее и не узнал сразу. Я же и мечтать не мог, что когда-нибудь буду с ней общаться, а она ссылку на меня в интернете дала. Зубы у нее только странные.
– Составила протекцию зубастая старуха. Поработала волшебницей, – подытожил я, все также не имея ни малейшего понятия, о ком он толкует.
– Да, она, можно сказать, моя крестная мама.
– И что? На этом можно зарабатывать? – спросил Кирыч, – Продакт-плейсмент или что?
Я скривился.
– Впаривать скрытую рекламу? Нет, я такое не люблю. Это нечестно.
– Ты же кино смотришь, хотя там разные фирмы упоминаются, – возразил Марк.
– Так то ж кино, а не твои чудики в драных портках.
– Никто не заставляет людей смотреть, а они смотрят.
– То есть сами виноваты, – закончил я мысль, – В общем, пылесосами ты не интересуешься, потому что сам пылесосом работаешь – всасываешь все, что плохо лежит.
– Не надо быть таким старомодным, – Марк надулся, – Это как-то… старомодно.
– И сколько же у тебя клиентов? – спросил Кирыч.
– Читателей? Ну, шестьдесят примерно.
Вирус у наших ног фыркнул. Фыркнул и я.
– Если бы у тебя был один читатель и звали его «Абрамович фон Вексельберг» тогда я бы мог поверить, что благодаря ему ты можешь ни в чем себе не отказывать. А шестьдесят – это уже как-то не комильфо.
– Мне, конечно, еще есть к чему стремиться, – горячо заверил Марк, – Я бы хотел тысяч сто.
– Ты сказал «тысяч»? – я не поверил своим ушам.
– С четырьмя нулями цифра? – уточнил Кирыч.
– Ага.
– У тебя шестьдесят тысяч читателей?
– Или пятьдесят девять. Я точно не знаю. Цифра меняется все время.
Я попытался представить себе эдакую толпу: 59 тысяч – наверное, как целый город Когалым. Или как целая страна Гренландия.
– Целый гренландский Когалым от мала до велика, включая дряхлых стариков и младенцев, – подумал я вслух, – И что же, все эти 59 тысяч любуются на твои художества?
– Еще и комментируют, – подтвердил он.
– Кирыч! – сказал я, – Почему мы с тобой ведем такую неправильную жизнь? Почему нам не платят бабло за то, что мы – это «мы».
– Осом, – сказал Марк, – Вивьен все время говорила «осом».
– И что?
– А ничего. Красиво. Воздушно.
– Ага, – сказал я и отправился по свои делам.
