оперативную группу, Фред. Сейчас здесь будет очень шумно. Шеф направляется сюда, – он криво улыбнулся. – Я уезжаю на Сеавью. Пока! И следи за каждым шагом Броунинга.
– Так-то он меня и послушает, – проворчал Хесс.
Но Бейглер его уже не слышал. До него донеслись только растерянные слова Броунинга: «Ты не должен этого делать, Фред. Я…»
Торопясь выйти на свежий воздух, Джо бегом сбежал по ступенькам. Едва Бейглер подошел к машине, как из темноты вынырнула высокая сухощавая фигура – Берт Гамильтон из «Сан».
– Как твоя зубная боль? – ехидно поинтересовался он, останавливаясь возле Бейглера. – Я и не думал, что у тебя еще остались зубы, способные болеть.
Бейглер обошел его.
– Послушайся моего совета, Берт: мотай отсюда. Зачем искать приключений на свою голову?
– Почему ты думаешь, что я такой сумасшедший? – улыбнувшись, Гамильтон взбежал по мраморным ступенькам ресторана.
Бейглер негромко выругался и тронул машину с места, направляясь на Сеавью-бульвар.
У Тикки Эдриса была огромная шишкообразная голова, мощные руки и ноги и рост три с половиной фута. Один из тех, кого профессора медицины называют гипертрофированными карликами.
Последние восемь лет Эдрис работал официантом и по совместительству мойщиком посуды в ресторане «Ла-Коквилль». Он был своего рода знаменитостью, и люди специально приходили в ресторан, чтобы увидеть маленького человечка с грустными глазами и быстрой суетливой походкой. С годами карлик начал обращаться с посетителями весьма фамильярно, чего даже Броунинг не мог себе позволить. Но они получали от этого удовольствие – род извращения.
В своем рабочем халате, висевшем на нем, как балахон, Эдрис выглядел ряженым. Он как раз закончил полировать последний бокал, когда к нему подошел Льюис, метрдотель ресторана.
– Они хотят поговорить с тобой, Эдрис, – сказал он. – Отвечай только на их вопросы. Чем меньше каждый из нас будет говорить на эту тему, тем лучше для мистера Броунинга.
Эдрис повесил полотенце и снял фартук. Его чисто выбритое лицо осунулось, под глазами залегли темные круги. Он работал без отдыха с шести часов вечера и чувствовал себя очень усталым.
– О'кей, мистер Льюис, – он натянул белую куртку официанта, – предоставьте это мне.
Он вышел из моечного отделения и направился в бар. В дальнем конце зала фотографы трудились вовсю, делая снимок за снимком мертвой женщины.
Шеф полиции Терелл, высокий светловолосый мужчина с квадратным подбородком, разговаривал с Броунингом. Глядя на его энергичные действия, нельзя было поверить, что он только что поднялся с постели, разбуженный звонком Бейглера.
Маленький толстячок – доктор Ловис, полицейский врач, – с нетерпением дожидался, пока фотографы закончат свою работу.
Два дактилоскописта, которые сидели на табуретах у стойки бара, с тоской взирали на ряды бутылок и тоже ждали, когда фотографы прекратят свою суету.
Фред Хесс и детектив
