кассирша, отсчитывая сдачу и заодно разъясняя текущую обстановку. – Вот ждем, что за порт дадут. Пейте, не отравитесь. Нам не качество не нравится, а то, что мы как бы всем городом участвуем в чьем-то воровстве, но сами на этом ни хрена не зарабатываем.
– Да, мы попали на крутую делюгу, – облегченно засмеялся Вадик вместе с уже перепуганным не на шутку здоровьем. – Может, нам чего достанется?
– Ой, ребятки, не лезьте вы в эти дела. Всех денег не заработаете, – отчего-то испугалась кассирша. – Тут без вас охотников хватает: половина в море с якорями на шее лежат, а половина на сопках камнями присыпана.
Они вышли из магазина. Солнце вовсю заливало унылость северного города, пытаясь хоть как-то раскрасить его убогость своими лучами. Серым было все: дома, асфальт, заборы, деревья, еще не обросшие листвой. И только темно-зеленый танк с красной звездой на Центральной площади отчаянно целился в здание районной администрации, пытаясь то ли расстрелять этот серый беспредел, то ли призвать к ответу манговых аферистов. Его бронированная уверенность в выборе цели наполняла площадь оптимистическими смыслами. Верилось, что у танка все получится.
– Смотри, какие собаки нажористые, – Костик показал на лежащих под памятником лохмато-мордатых псов, размером с небольшого теленка. Впрочем, страха они не вызывали, объединенные с людьми общим пофигизмом.
– А ты заметил, что тут не видно маленьких собак? – спросил Вадик, рассматривая псов-переростков.
– Ага. Дохнут, – хохотнул Гуров.
– В смысле?
– А попробуй в минус сорок зимой согреться, если ты размером с варежку.
– Логично.
Им повезло с локацией – кордон заповедника находился всего в каких-то пятнадцати километрах от города. Если проехать на рейсовом автобусе вдоль Кольского полуострова со всеми остановками – полчаса ходу. Времени было завались, поэтому они еще немного пошатались по городу, обойдя несколько магазинов с книгами и хозтоварами. У Егорова начисто отсутствовал интерес к литературе в связи с нагрузкой от Галины Петровны, а вот у Гурова к этому времени начался забавно-криминальный период под названием «Мои первые книжки». Костя подцепил клептоманию. Ничего существенного он не крал: мелочи, никому не нужные, максимум книжки, которые в ту пору уже не очень-то и ценились. Ни о каком воровстве с целью обогащения не могло быть и речи. В большинстве случаев Гуров возвращал все на свои места на следующий же день, так как человеком был законопослушным, и страшно страдал, когда не удавалось вернуть вещь на место.
– Смотри, что я поимел, – Костя вытащил из-за пояса, прикрытого выпущенной рубахой, маленькую книжицу. Он похвастался своим достижением по дороге от магазина к автостанции. В его руках, слегка дрожащих от возбуждения, пузырилась на ветру обложка с надписью «Ричард Бах. Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Ах, Анна Андреевна, знали б вы, что не только стихи растут из сора, не ведая стыда. Духовный поиск начинается в грязи, ибо на небе ему нечего делать, поскольку
