что-нибудь говорил тебе?
– Велел убираться. – Я потупила взгляд. – Как думаешь, мы еще можем заразиться?
Кенни недолго думает.
– Не знаю.
– Давай сегодня отдохнем как следует, а завтра я расскажу тебе всё, что накопала в институте, идёт?
После этих слов я встаю, набрасываю на плечи плед и двигаюсь к раскрытой двери. Ноги подкашиваются от слабости.
– Селена?
Оборачиваюсь.
– Ты хотела узнать, где я бывал.
– Точно же… – закатываю глаза, ругая себя мысленно за то, что в разговоре ушла совсем не в ту степь. – Пиво в голову ударило.
Кенни от души рассмеялся.
– Ты совсем ничего не выпила! – В этот момент он становится серьёзным. – Не волнуйся, у нас еще всё впереди. Я вас не брошу, знай это. Иди спать.
Некоторое время смотрю на Кенни с выражением восхищения, даже дыхание перехватывает. Он поднимает руку с пивом, в его глазах появляются счастливые огоньки. А мне плакать хочется. Нас становится больше. Это ведь именно то, что я искала…
Глава 22
Сегодняшнее утро должно быть прекрасным, вне зависимости от того, что в городе, да что там – в мире по-прежнему тихо. Хорошо, что мы слышим жужжание мух и видим всяких разных жучков. Это жизнь, какая бы она ни была. Это счастье. В стекло веранды упрямо бьется стрекоза, настойчиво, но безуспешно. Бабушка, которая верила в разные приметы, всегда говорила, что если стрекоза бьется в стекло, значит, получишь подарок. Помню, в детстве летними днями я часто сидела у окна и ждала стрекозу, которая напророчит мне подарок. Как и все дети, я их очень любила.
Вчера я получила отличный подарок – еще одну жизнь, но…
– Селена?
Оборачиваюсь и вижу Оливию. На ней вчерашняя одежда, волосы растрепанные спускаются до пояса, выглядит она вполне выспавшейся.
– Доброе утро, милая, – с большим усилием стараясь скрыть грусть, приветствую подругу.
Улыбка исчезает с ее лица.
– А где Кенни?
Молчу.
– Селена? Где Кенни?
– Ушёл.
– Как это «ушёл»? – Ее взгляд падает на столик, где стоят две пустые бутылки из-под пива. Девочка подходит и одним движением сгребает их, затем бутылки оказываются в мусорном ведре. – Насовсем?
– Не знаю, Оливия. Утром проснулась, а его нигде нет. Видимо, решил, что… – Мой голос дрожит. Он ведь вчера говорил, что не бросит. Неужели лгал? – Решил, что две девчонки – непосильная ноша. А у нас ведь еще и собака.
Оливия ушам не верит.
– И что… даже записки не оставил?
Качаю головой, что нет.
Некоторое время девочка стоит в замешательстве, но потом вдруг становится веселой и пытается взбодрить меня словами.
– Ну и к черту его! Мы же справлялись без него раньше? И теперь справимся.
