бесконечно одиноким неудачником.
Сначала он пытался щетиниться. Большая и горькая беда и разочарование в любимой женщине – все это не способствует доверию к незнакомому человеку. Но под дружеским напором этой девчонки без комплексов лед быстро начал таять. Прошло не так уж много времени… и стало видно невооруженным взглядом, что Милка уж точно влюблена. Она была так заботлива! Так толково по-деловому помогала ему во всем, хоть ничего была не должна… Остальному следовало, конечно, приложиться. Так оно и случилось.
Мила за всеми заботами не забывала держать дядьку под контролем. Как-то она забежала к нему в гости поворковать, поблагодарить за помощь и вручить домашний апельсиновый кекс. И Радий, которого она застала за работой, добродушно поделился с ней новостями, никаких особых секретов, правда, не поведав.
– Движемся потихоньку, – он пожал плечами и кивнул головой на стол, – Там вон список гостей со свадьбы, любопытная ты сорока, – добавил Радий и принялся протирать очки.
– Эх, пора стекла менять, плохо вижу, – заметил он, – тут один знакомый капитан советует лучше линзы. А ты как думаешь? Сменить очки на контактные линзы или нет?
Они поговорили о том, о сем. Перебрали родных и знакомых и собрались попить чайку, как в дверь постучали. Дядя встал, негромко поговорил с коротко стриженой женщиной в форме и быстро вышел. Его вызвали по делу. И молодая журналистка не удержалась от соблазна.
Она подошла к столу, вытащила камеру и щелкнула список гостей, потом еще раз для верности. А убедившись, что снимок получился, быстро спрятала ее в сумку.
Дядька, впрочем, скоро вернулся. Он был озабочен – два разбойных нападения за прошлую неделю! А потому, наскоро чмокнув свою любимицу в лоб, стал прощаться. Мила послушно направилась к двери.
– Да, Маланья, что выяснилось! – вдруг остановил ее дядя Радий. – С этим свадебным делом еще один курьез случился. Помнишь пчелу? Так вот. Пчела оказалась не пчела.
– Это как же? Невесту, выходит, вовсе никто и кусал? – племянница вытаращила глаза, – Может, аллергии тоже не было?
– Постой, куда ты торопишься. Все было! Но только вместо пчелы оса. Да не кусал, а жалил! Там такое дело…
И к удивлению племянницы, дядька, покопавшись в бумагах на столе, извлек распечатку, водрузил на нос очки, и ткнув толстым пальцем в абзац, выделенный жирным шрифтом, принялся объяснять.
– Эта пчела – то: жало у нее, потому она не кусает. Она жалит! А жало, хитрость такая, зазубренное, да так, что его обратно выдрать нельзя. Там и остается, да еще с остатком внутренностей зверюги!
– Дядя, какой такой зверюги?
– Да ну тебя… Пчела, говорю! Не путай меня. Так вот. Кабы это была пчела…
– Они бы жало нашли! А его нет? – подхватила Милка.
– Соображаешь! – одобрил дядя Радий,– Теперь, когда я их там маненечко тряхнул, они тоже сообразили. У осы, мол,
