на ведьмино злобное лицо. Её неестественно яркие глаза были окутаны живым паром. Они колебались, двигались, разглядывая присутствующих со жгучим интересом. Вова заморгал, захлёбываясь от подступающей к его горлу силы, струящейся сквозь него к Демидину. Время изменилось вокруг него, и минуты скользили сквозь его сознание, как рыбы, проплывая и возвращаясь, и он не знал, сколько их миновало, когда рядом раздался тонкий и истошный Петькин крик, почти визг:
– Смерть ведьме!
– Смерть! – бухнул низкий голос Василия.
И ледяной шёпот Демидина запечатал приговор:
– С-с-смерть…
Послышался короткий хлопок, с шелестом перелистнулась убитая страница, и запахло горелой бумагой.
– Закончили, – сказал Демидин обычным, будничным голосом.
Он подошёл к столу и принялся рассматривать книгу. На месте глаз ведьмы сквозь всю толщу книжного тома зияли две обугленные дырки – каждая размером со спичечную головку. Восхищённые древляне сгрудились вокруг.
– Класс, Константин Сергеевич. Правда, это класс? – говорил Петька.
– Так можно и человека грохнуть, – сказал Василий.
– Для этого нужно направить излучение в мозг, – предположил Лель.
– Ну, до такого нам ещё расти и расти, – заметил Демидин. – Если будем плотно тренироваться – минимум полгода.
– Давайте тренироваться два раза в неделю, Константин Сергеевич? А? Давайте? – суетился Петька, потирая руки.
Ира сидела на стуле заплаканная, обессиленная и всеми забытая. Она поправила платье и волосы. Её поташнивало. Возможно, она слишком поверила в свою роль. В душе она всё ещё чувствовала себя Алёнушкой. Даже этот суматошный Петька по-прежнему оставался ей родным братцем.
И вот он, как и все остальные, и как симпатичный Вова Понятых, и такой талантливый Лель, пляшут вокруг Демидина и нарисованной ведьмы с пробитой башкой и с упоением обсуждают открывающиеся им возможности… Возможности сводились к убийству на расстоянии… и к чему ещё? Демидин вдруг стал ей неприятен. Ира поднялась и, никем не замеченная, вышла из Петькиной квартиры, тихонько затворив за собой дверь.
Глава 8
Бюрократ Звягинцев
Гении и просто талантливые люди проходят по жизни неузнанными тысячами. Солнечными бабочками вспархивают они на никому, кроме них самих, не видимые цветы инобытия. Вот всё ближе очередная цель, и всё туже натягивается наброшенная на хрупкие крылышки земная нить.
– Мой идеал! – восклицает гений, задыхаясь от восторга и поднимаясь к очередному фантастическому цветку.
– У-упс, – звенит, натянувшись до предела, ниточка, и крылатый дурачок, кувыркаясь, валится на землю.
Удивлённые взгляды коллег и родственников провожают этих людей. Что за нелепые фантазии! Что за неприспособленность к жизни! Однако не всё так просто. Ядерная физика тоже открывалась далёкими от жизни.
