этой отталкивающей картины – неумолчный писк, похожий на чириканье несчетного количества скворцов.
– Нью-Йорк захвачен, – констатирует со вздохом Эсмеральда.
Еще одна бесполезная фраза: это то самое, что уже сказала я, и то, что каждый видит собственными глазами. Мы передаем друг другу бинокль.
Я усиленно шевелю мозгами.
Что делать?
Бежать?
Воевать?
Чувствую, волнение моих спутников превосходит мое.
Предложение не заставляет себя ждать:
– Общий сбор в капитанской каюте!
Чем сложнее проблема, тем решительнее мой тон.
Проходит несколько минут – и все мои подданные уже расселись в большой каюте, сияющей надраенной древесиной.
Кошки. Люди. Свиньи. Собаки. Какаду.
Я жду, пока установится тишина.
– Так что у тебя за план? – не выдерживает Эсмеральда, отказывающаяся скрывать свое нетерпение.
Я отвечаю:
– Сперва хочу послушать ваши соображения. Наверняка у вас найдутся конструктивные мысли.
Я умалчиваю о том, что на данный момент ничего еще не придумала и просто тяну время.
– Есть предложение вернуться во Францию, – лезет вперед Эсмеральда. – Жаль говорить о неприятном, но уже ясно, что в Америке гораздо больше крыс, чем в Европе. Мы думали, что плывем в город, придумавший эффективное средство против крыс, но выходит, что либо американские люди нас обманули, либо их средство больше не действует. Нам остается одно: пересечь Атлантику в противоположную сторону, вернуться домой.
Я освежаю ей память:
– Во Франции видимо-невидимо крыс под предводительством страшного царя Тамерлана.
– Один раз мы его победили, победим и во второй. Этот враг нам уже знаком. Как мне представляется, это реалистичнее, чем идти против неисчислимых американских крыс, с которыми мы даже не знакомы, – нагло гнет она свое.
Она больше меня не боится?
Я мяукаю:
– Хочешь опять воевать с Тамерланом?
– Все остальное еще хуже, – продолжает настаивать она.
– Не забывай, Эсмеральда, что мы еле-еле его одолели. В этот раз я не уверена в успехе. У кого-нибудь есть более реалистичные варианты?
Лапу тянет Анжело.
– Нападем на них! Подумаешь, какие-то крысы! Набросимся и всех перебьем. Разом с ними покончим.
Я насмешливо смотрю на своего сына и даже утруждаюсь ему ответить.
Какой примитив, какая ограниченность! Он воображает, что власти можно добиться насилием. Что же, придется заняться его образованием. Лучше поздно, чем никогда.
Я спрашиваю со вздохом:
– Еще какие-нибудь идеи?
– Предлагаю остаться на борту. Будем считать корабль нашим островом, нашим убежищем, – подает голос Пифагор.
– Как
