сэр, – выговорил Хорнблауэр, пытаясь успокоиться и вспомнить. – Пушек не видел.
– А эмигранты бегут, как зайцы?
– Да, сэр.
– Вот и они.
За холмиком показались несколько синих мундиров. Французы бежали, спотыкаясь от усталости.
– Я полагаю, нам следует прикрыть отступление, хотя они и не стоят того, чтобы их спасать, – сказал Эдрингтон. – Смотрите!
Отряд, который он отправил охранять фланг, стоял на вершине небольшого холма. Солдаты построились в каре, красное на зеленом фоне. Отряд всадников подскакал к холму и закружился вокруг него водоворотом.
– Хорошо, что я их там поставил, – спокойно заметил Эдрингтон. – А вот и рота Мэйна.
Вернулся отряд, стоявший у брода. Слышались отрывистые приказы. Две роты повернулись кругом. Сержант-майор, держа в руках саблю и оправленную серебром трость, ровнял строй, словно на плацу.
– Я полагаю, вам следует остаться со мной, мистер Хорнблауэр, – сказал Эдрингтон.
Он направил лошадь между двумя колоннами, Хорнблауэр отупело следовал за ним. Еще один приказ, и полубатальон медленно двинулся через долину, сержанты отсчитывали шаг, сержант-майор следил за дистанцией. Повсюду, выбиваясь из сил, бежали эмигранты. Вот один из них, задыхаясь, рухнул на землю. Потом справа за холмом возникла цепочка плюмажей, цепочка сабель – кавалерийский полк рысью скакал вперед. Хорнблауэр увидел, как взметнулись сабли, как лошади перешли в галоп, услышал крики атакующих. Солдаты в красных мундирах не двигались. Затем раздался приказ, и полубатальон неспешным шагом перестроился в каре. Верховые офицеры оказались в середине. Атакующие всадники были не более чем в сотне ярдов. Один из офицеров начал низким голосом отдавать приказы – нараспев, словно распоряжался некой торжественной церемонией. По первому приказу солдаты сняли с плеч ружья, по второму все враз щелкнули открываемыми полками. По третьему подняли ружья и прицелились.
– Слишком высоко! – сказал сержант-майор. – Ниже, эй, седьмой номер.
Атакующие были уже в тридцати ярдах. Хорнблауэр видел передовых всадников в развевающихся за плечами плащах. Они держали сабли наголо.
– Пли! – скомандовал низкий голос.
Раздался грохот – все ружья выстрелили одновременно. Каре окуталось облаком дыма. Там, куда смотрел Хорнблауэр, несколько десятков людей и лошадей лежали на земле, некоторые в предсмертных судорогах, некоторые без движения.
Кавалерийский полк разбился о каре, словно волна о скалу, и, не причинив вреда, пронесся вдоль его флангов.
– Неплохо, – сказал Эдрингтон.
Вновь зазвучал низкий речитатив; словно марионетки на одной веревочке, стрелявшие только что солдаты перезаряжали ружья. Все враз скусили патроны, все враз забили заряд, все враз, одинаково наклонив голову, выплюнули пули в ружейные стволы. Эдрингтон внимательно смотрел, как кавалерия беспорядочной
