выступать публично, потому что так я могу обратиться к более широкой аудитории.
В свободное время мне нравится приводить в порядок свою аптеку, работать в саду, где я выращиваю экологически чистые травы и овощи, заниматься йогой и крав-мага. До последнего времени одним из моих любимых расслабляющих занятий был уход за нашими ульями, потому что, как бы безумно это ни звучало, к пчелам легко привязаться (но после того как на наш участок в восьмой раз напал медведь, от пчеловодства пришлось отказаться).
На самом деле у меня никогда не было ни с кем длительных дружеских отношений, так что я (до последнего времени) не думала, что кто-то может посчитать меня душевной и привлекательной, и была уверена, что совершенно не умею общаться с другими людьми. Так сложилось еще во время обучения в начальной школе в Бернхеме – тамошние учителя характеризовали меня как застенчивую. Моя семья понимала меня – но больше никто.
Что касается романтических отношений, я провела немало времени, нервно ерзая на диване и жалуясь маме: «Найдется ли на свете хоть один человек, который не окажется странным чудиком, у которого не будет ребенка и который не станет всю ночь рассказывать мне о том, как хорошо он играет на барабанах или выигрывает в „фэнтези-футбол“, при этом не спрашивая ничего обо мне?»
Иногда в моменты неудач мне кажется, что в итоге я окончу свои дни как одна из непонятых старых дев, занимавшихся филантропией на рубеже XX века (в Коннектикуте их было немало, например, Кэролайн Ферридей и Эдит Мортон Чейз). Они жили в уникальных усадьбах, были образованы, вели свой бизнес, бросали вызов гендерным ролям и следовали своему призванию. Они были восхитительны – слишком восхитительны, чтобы современники понимали их.
Недавно мне встретилась простая фраза, автор которой неизвестен, и я наконец поняла, в чем смысл моей жизни: «Чем выше вы поднимаетесь, тем меньше людей в вашем племени». Слишком долго я пыталась вписаться в мир, который не был моим. Я ходила в совместные походы, куда все, кроме меня, в соответствии с требованиями, надевали «любимую фланелевую рубашку», встречалась с инвестиционными банкирами и ортодонтами на быстрых свиданиях и провела целых пять минут в Tinder (пока не поняла, что не вынесу, если увижу на фото еще одного мужчину с голым торсом, стоящего перед зеркалом, держа в руке банку пива Bud Light). В конце концов, я поняла, что этот мир никогда не станет для меня родным. Я никогда не встречу там близких мне людей, и это нормально. Я могу оставаться собой, находясь рядом с другими, – просто на самом деле я никогда не оказывалась с правильными людьми. Я – зеленая ведьма, чье племя состоит из двух человек (второй член этого племени – моя мама). Вместо того чтобы жалеть старых дев, занимавшихся благотворительностью на рубеже XX века, и бояться, что я стану одной из них, теперь я понимаю их и их отказ подчиняться общим правилам. Для меня будет честью оказаться в их кругу (и еще у них всех были крутые обои!).
Я уверена,
