продолжается от двенадцати до двадцати восьми лет. Имея двадцать шесть лет преподавательского стажа, я пришел к выводу, что фундаментальная социально-культурная роль всех колледжей заключается в том, чтобы выполнять функцию внешней оболочки, укрепляющей Эго молодых людей, пока те ищут возможность отделиться от своих родителей и покончить с зависимостью от них. Но на деле оказывается, что их любовь и ненависть к Маме и Папе в основном перетекают в любовь и ненависть к их альма-матер.)
Поэтому главная задача второго перехода заключается в укреплении Эго, и тогда у молодых людей хватает сил покинуть родителей, вступить в мир и бороться за выживание и удовлетворение своих желаний. Такой человек должен сказать окружающему его миру: «Примите меня на работу. Женитесь на мне. Поверьте мне». А потом он должен доказать свою самодостаточность на деле. Иногда в среднем возрасте человек все же не предпринимает решительных шагов, чтобы покончить с зависимостью от родителей и вступить в чужой для него мир. Одни молодые люди будут по-прежнему жить с родителями. Другим не хватит внутренних сил и ощущения самодостаточности, чтобы подвергнуть риску свои отношения с окружающими. Третьи не возьмутся за решение задачи, на которую нужно затратить немало сил. Такие люди могут достичь лишь хронологического среднего возраста, тогда как их kairos по-прежнему будет детство.
Я называю первой взрослостью возрастной период, который длится приблизительно от двенадцати до сорока лет. Молодой человек, знающий – и знающий очень хорошо, – что ему (или ей) не хватает ясного ощущения своего Я, может лишь пытаться поступать так, как поступают другие взрослые люди. Здесь рождается вполне понятное заблуждение: если человек ведет себя так, как ведут себя его родители, или же, наоборот, если он полностью отвергает их пример, – значит, он считается взрослым. Если человек дорожит своей работой, вступает в брак, становится родителем и исправным налогоплательщиком, – эти факты обязательно подтверждают его взрослость. А в действительности произошло следующее: детская зависимость частично ушла вглубь и спроецировалась на роли, присущие взрослому человеку. Эти роли чем-то напоминают параллельные туннели. Пребывая в состоянии смятения, характерного для подростка, человек исполняет эти роли, полагая, что они будут подкреплять его идентичность и подтверждать его самодостаточность, и при этом ощущает огромный ужас перед неизвестным. Первая взрослость, которая фактически может продолжаться всю жизнь, на самом деле является зачаточным существованием, характеризующимся отсутствием глубины и уникальности, благодаря которым человек становится истинной индивидуальностью.
Эти туннели не имеют конкретной длины. Они продолжаются ровно столько, сколько существуют спроецированные на них идентичность и зависимость. Практически невозможно найти тридцатилетнего человека, который бы продуктивно работал, имел семью, планировал завести второго
