Vanderbilt. Они были такими узкими, что даже дышать в них было трудно. Бабушка была права, когда говорила, что красота – это боль. Мама даже купила мне розовые туфли. Господи, как же они мне нравились! Ходить в шлепанцах на шпильках было нелегко. Я дважды подвернула ногу, пока привыкала к ним дома. Но такие туфли носили все популярные девчонки. Если хочешь, чтобы тебя приняли, нужно соответствовать. Когда мама их купила, я сразу почувствовала себя красивой и взрослой. Просто босоножки без ремешков за двадцать долларов, но в них я не боялась идти в старшую школу. Мама не слишком радовалась, что ее четырнадцатилетняя дочь идет в школу в туфлях на каблуках в четыре дюйма, но она так хотела, чтобы меня приняли. Если это поможет, она купила бы мне целую кучу таких туфель.
Меня переполняли надежда и радостное предвкушение. Я еще раз посмотрела на свое отражение в зеркале и почувствовала, как прежние воспоминания отступают. Впервые за долгие годы я не боялась идти в школу.
Ярко-оранжевый школьный автобус показался из-за угла. Я обняла маму, схватила школьную сумку и кинулась к двери. Я буквально парила. «В старшей школе все будет по-другому, – твердила я себе. – У меня будут и свидания, и танцы. Меня не просто примут, – уверенно шептала я про себя, заходя в автобус, – я войду в это таинственное, непонятное общество тех, кого называют популярными».
В автобусе я сразу же узнала почти половину школьников. Кто-то жил поблизости, кто-то учился со мной в средней школе. Хотя я целых четыре часа убеждала себя, что в старшей школе все будет по-другому, знакомые лица, хохоток и перешептывание мгновенно вернули меня в прошлое. Я окаменела. С пугающей ясностью я вспомнила, как относились ко мне в школьном автобусе в средней школе. Мне захотелось вернуться домой. Но я сглотнула и двинулась вперед, чтобы найти себе место.
В каждом школьном автобусе есть своя иерархия, кастовая система. Стильная верхушка – те, кто курит, приходит в класс с засосами на шее и напрашивается на неприятности к тайной зависти отличников, – занимает последние ряды. В середине усаживаются чирлидеры и спортивные звезды. Серьезные ботаники сидят впереди. Неудачники и изгои никогда не знают, где сесть. Если им повезет, они находят свободное место за водителем или справа от него.
Я шла по проходу и понимала, что, если хочу получить место, мне придется либо драться, либо выпрашивать. Ни того, ни другого мне не хотелось. Я решила воззвать к здравому смыслу. Стильная верхушка – слишком страшно. Ботаники слишком сплоченная группа. Поэтому я спросила у одной из чирлидеров, Надии, нельзя ли мне сесть рядом с ней. Она всегда относилась ко мне неплохо – правда, только когда рядом никого не было.
– Ты не видишь, что здесь уже кто-то сидит? – ответила она, оглянувшись, чтобы убедиться, что подружки слышали, что она никогда не будет общаться с тем, кто не принадлежит к их кругу.
– Нет. Здесь только твой свитер, – ответила я, собрав последнюю смелость.
– Лучше мой свитер, чем ты.
С этими словами
