временения. Темпоральное устройство вне-себя-бытия, когда оно надситуативно развернуто, непрестанно генерирует заботу. Заботу о себе, заботу о людях (о ближних и дальних), об окружающем мире. Темпоральность как возможность иного (в том числе – смерти) вместе с надеждой производит заботу и тревогу. Брошенный на свои возможности, человек осознает необходимость разобраться с ними, осмыслить их, отобрав из них те, за исполнение которых стоит приняться. Исполнение избранных возможностей – это, в пределе, исполнение-осуществление жизни. Человек не про- [66] сто брошен (погружен) в свои возможности (осуществленные, осуществляемые, еще не осуществленные, пока что неосуществимые), он ищет себя, свое содержание в том, что теперь (настоящее), в том, что предстоит (будущее), в том, что осуществилось или не осуществилось (прошлое).
Жизнь как темпоральная данность тревожит. И не напрасно. Знающий жизнь беспокоится о ней, поскольку ее содержательное наполнение и исполнение не гарантированы. Ее наполнение и исполнение, и взрослый не может этого не осознавать, не в последнюю очередь зависят от него. При этом условия реализации того, что желанно, не всегда находятся в нашей власти. Окна возможностей открываются на определенное – в том числе определенное возрастом – время, а потом закрываются. Если не воспользоваться тем, что дает возраст, тогда что-то из того, что могло исполниться, не исполнится… Над ситуативное овременение жизни понуждает к поиску осмысленности не только в сиюминутных реакциях, оно требует придать ей структуру для-чего-бытия, чтобы наполнить жизнь содержанием из другого/Другого. Временность существования генерирует заботу, надежду и ностальгию. Взрослый человек стремится к осмысленной жизни и по-разному реализует это стремление в зависимости от того, в каком возрасте он находится.
Способность к овременению жизни сама по себе свидетельствует о нехватке содержания. Нехватка содержания не только рождает и воспроизводит потребность в нем, она еще и причиняет боль, поскольку сознание времени – это сознание конечности, которое побуждает бодрствовать, искать содержание и преисполняться им, исполняя его. У времени острый наконечник, который жалит. А потому всегда есть основания для того, чтобы жалеть, прощать и любить человека.
Если говорить о жизни как целом, то первенство в генерации заботы следует отдать будущему, на границе которого от юных дней клубятся тучи и гремит гром: жизнь коротка, возможности ограничены, и близится время, когда они исчерпывают себя полностью. «Надо поторапливаться!» Озадаченность эсхатоном (концом) реет над всеми делами и размышлениями взрослых (ребенок живет в раю, потому что о конце или не знает, или не думает, не принимает «близко к сердцу», пребывая в настоящем[67]).
В каждом возрасте взрослости свои, принадлежащие по преимуществу данному возрасту, генераторы экзистенциальной тревоги. Возрастные различия в соотношении времен сосредотачивают внимание на специфических для каждого из возрастов
Подробнее об этом темпоральном режиме см. последнюю часть книги (5.2.4. Эсхатологическая старость). Здесь мы ограничимся замечанием, что вертикализация временения связана с изменением самой структуры временения в старости на
В детстве есть свои страхи и заботы. Но они срабатывают ситуативно, когда «теряется мама», когда родители недовольны… Но ребенок не живет ими, если все хорошо, если родители рядом и он чувствует, что они любят его.
