Я осторожно спросил:
– А что – в посёлке сухой закон?
– Ну почему же «сухой»? У нас и виноградник свой есть, несколько марок вина сами делаем. На ужин всяк желающий может себе бокал вина налить, а в выходной день и два. С алкашами, правда, боремся смертельно. Два общественных порицания и все, «жёлтый билет» обеспечен, собирай вещички.
– Выгонят? А у вас здесь что, Варвара Петровна – кибуц, что ли?
Она вспыхнула:
– Ты, мил человек, при мне не матерись. Ты не гляди, что я тут со шваброй управляюсь. Если хочешь знать, то я – кандидат сельскохозяйственных наук и бардака здесь не допущу.
Я смутился:
– Варвара Петровна, но позвольте: а что я такого сказал неприличного? Я только спросил: уж не кибуц ли здесь на острове находится? Кибуц – это форма израильского кооператива, лучше сказать, коммуны. Уж не коммуна ли на острове? Президент мне ничего не стал объяснять. Сказал – сам увидишь.
Варвара Петровна ошалело посмотрела на меня, а потом стала… хохотать. Хохотала долго, до слез. Затем утерла лицо платком и застенчиво посмотрела на меня:
– Ты уж извини меня, старую. Совсем отшибло память. Распустила здесь павлиний хвост, мол, кандидат наук, а простое слово забыла, хотя раньше его слышала. Но, согласись, твой «кибуц» по-русски звучит как-то…не очень прилично. Что-то матерное на язык просится.
Мы оба стали хохотать. Отсмеявшись, я спросил:
– Так здесь коммуна?
– Да, милый. Русская коммуна, – ответила Варвара Петровна, как мне показалось, с каким-то вызовом в голосе.
Загадочное поведение президента и его странный выбор «эксперта» сразу нашли простое объяснение. Похоже, глава капиталистической России, стремясь не привлекать внимания своего окружения из числа «демократов», решил получить независимую оценку жизнеспособности некапиталистического анклава на русской земле. И эту оценку предстоит сделать мне.
Но как появился этот анклав? Я задал этот вопрос Варваре Петровне.
– Потом, потом, сначала накормлю тебя с дороги. Если, конечно, не сыт после президентских разносолов.
– Я был на борту его катера только полчаса. Поесть не предлагали.
– А как туда попал?
– Приплыл на весельной лодки из верхней станицы. Но это страшная тайна, – для наглядности я вытаращил глаза и повращал зрачками.
– Ну да, как в сказке про Буратино, – снова засмеялась Варвара Петровна.
Почему-то я был уверен, что от такой женщины не может быть никаких тайн ни у меня, ни у президента.
Ей, наверное, было уже далеко за пятьдесят. Но как многие деревенские женщины, не слишком обремененные физическим трудом (все же кандидат сельхознаук в прошлом), она выглядела лучше большинства городских дам на 10–15 лет моложе. Не слишком красивой в такие-то годы, но по-прежнему сексуально привлекательной. Тяжёлая грудь, рождающий всякие фривольные мысли зад. Живёт на природе, почти в сосновом бору,
