обственном выживании.
Где-то за основными пиками массивных гор разместилось огромное плато. При первом взгляде могло показаться, что ранее здесь находилась очередная скала, но затем кто-то будто срезал вершину под корень, оставляя плоскую поверхность. Именно на ней расположился внушительный город, полностью заняв освободившееся пространство, но только этим он решил не ограничиваться. Буквально широкой змеей сползая с плато, мегаполис достигал самого подножья раскинувшихся гор и упирался в неспешно текущую реку. Последняя, не сумев оказать достойного сопротивления строителям из-за своего кроткого нрава, оказалась преодолена в десятках мест, и поселение продлило свои границы еще дальше, устремляясь чуть ли не к самому горизонту.
Сверкая яркими красками, значительная часть города буквально бурлила невероятной активностью и непрекращающимся движением. Пролетавший между высокими зданиями ветер постоянно подхватывал обрывки разговоров, вой частых сирен и отголоски ритмичной музыки, создавая эдакий шумовой фон внутри каменных джунглей. Последний вкупе с исходящим от города заревом искусственного света напрочь лишал жителей возможности насладиться действительно прекрасной атмосферой под необъятным небом над головой и видом на поистине впечатляющий горный массив неподалеку.
Впрочем, мелькнувший на одном из противоположных от мегаполиса склонов огонек внезапно выделил небольшую деревню, явно давно пережившую свои лучшие времена. Облупившаяся краска на не слишком чистых стенах с многочисленными трещинами, почерневшая древесина невысоких заборов, разделяющих участки, местами заросшие тропки от зданий. Скромное поселение неумолимо двигалось к плачевному концу, а разместившийся в полусотне километров постоянно разрастающийся город только ускорял процесс, ведущий к закономерному итогу. Но пока последний житель не покинул его, деревня упорно продолжала существовать, отчаянно противясь окружающей природе и тленному влиянию мегаполиса. Вот и сейчас в широком окне одного из потрепанных домов, выделяющегося разве что своими размерами, мелькнули небольшие отблески включенного освещения. Тройка маломощных ламп, словно с трудом, боролась с окружающим мраком, тщетно силясь его победить в дальних уголках комнаты.
– Пацан, ты готов? – сухой старческий голос слегка хрипел в помещении, обращаясь к небольшой фигуре десятилетнего ребенка, стоящей напротив. – Помни, когда я забирал тебя из интерната, мы с тобой договорились на определенные условия. Кров и обучение взамен на воплощение моей мести. Сейчас я в последний раз спрашиваю тебя, готов ли ты следовать этому соглашению до самого конца? Да, ты все еще мал, но, тем не менее, я не хочу заставлять тебя или навязывать это решение. С другой стороны, после того как я начну вкладывать в тебя усилия, единственной возможностью избежать выполнения этой задачи является твоя смерть. Никаких будущих «я передумал», «я не справляюсь» и других нелепых оправданий. Думай.
Присевшая на пол фигура высокого старика неподвижно застыла прямо в центре пустой комнаты. Испещренное мелкими шрамами и многочисленными морщинами лицо с впалыми, гладко выбритыми щеками выглядело максимально серьезно, словно от полученного ответа зависело буквально существование всего мира. Впрочем, для этого успевшего прожить долгую жизнь человека в данный конкретный момент времени окружающая действительность действительно покрылась целой сетью трещин, грозясь рухнуть в любое мгновение. Потерянные в ходе подлого предательства близкие заставляли жаждать кровавой расправы над истинными виновниками произошедшей трагедии. Причем не над рядовыми исполнителями, которых, вероятно, уже успели зачистить. Нет, именно ответственные за организацию подлога доказательств обязаны были умереть наиболее болезненным способом. Не просто помучившись, а в полной мере ощутив каждую нотку испытываемой им боли, увеличенной в стократном размере.
Несмотря на прямое кровное родство с главой, его позиция в клане для публики всегда казалась малозначимой, и чудаковатый старик демонстративно игнорировался всеми, включая даже высший круг членов клана. Собственно, последнее ошибочное суждение спасло ему жизнь, сместив его в списке целей практически в самый конец. Почтенный возраст, принесший с собой ожидаемую слабость, заставлял отложить бессмысленную попытку собственноручно отомстить. Окончательно потерянное после предательства влияние и значительная часть ресурсов провоцировали искать альтернативные варианты. В итоге, не в силах воплотить желаемое самостоятельно, он решил взамен выковать полноценное оружие возмездия. Да, придется подождать, но терпение всегда являлось его сильной стороной. Судя по всему, старик хотел уйти так, чтобы громко захлопнутая дверь раздавила до кровавых брызг проклятых предателей.
– Итак, ты готов? – выцветшие глаза сурово упирались на смотрящего в ответ ребенка.
Прямой взгляд зеленых глаз Пацана, несмотря на возраст, казался, на удивление, спокойным. Причем старик улавливал происходящие в голове своего потенциального ученика активные размышления, демонстрирующие удивительно вдумчивый подход к этому вопросу.
На миг вместо
