содержат строку, что они воевали за советскую власть, молодые парни с ружьем или пистолетом получили и вкусили власть, а новые кадры формировались с отсылкой к опыту предыдущего военно-революционного поколения. Вероятно, какая-то часть из них искренне верила, что для скорейшего достижения светлого будущего все меры допустимы, и стремилась всячески приблизить эту победу. С другой стороны, все они также находились под постоянным прессом: давление сверху, угроза попасть в число «правых уклонистов» или врагов из-за недостаточно решительных мер заставляли их в своих докладных вышестоящим органам преувеличивать успехи, а на местах применять различные способы для достижения необходимых результатов. К тому же большинство служебных лиц не имело понятия о правовых нормах и процедурах, а идеализация «командной» модели времен Гражданской войны вела к тому, что руководящие кадры в деревне часто носили с собой оружие, применяли физическую силу, бросали крестьян в тюрьмы, устраивали ночные облавы и т. д. Руководители низшего звена, в свою очередь, подвергались такому же самоуправству со стороны вышестоящих функционеров[29]. Угрозы, насилие, репрессии, правовой беспредел являлись не просто фоном, а стержнем повседневности деревни 1930-х гг. Теперь, во время судебных процессов в сельском хозяйстве 1937–1938 гг., районные руководители должны были нести ответственность и за примененное ими насилие в том числе. Однако в центре внимания всех процессов стоял не вопрос прав и бесправия крестьян, факты издевательств над ними использовались для создания образа неправильного или враждебного руководителя и наказания его.
Если в 1920-е гг. деревня в значительной степени еще жила своей прежней жизнью[30], то в 1930-е это стало невозможно. Однако это не значит, что крестьяне поняли и приняли те преобразования, которые имели место: несмотря на все интервенции властей они пытались жить своей жизнью. Власть, в свою очередь, не пыталась понять, что этим людям надо, но формировала параллельную реальность в своих документах, цифрах, планах. Реальная, а не «бумажная» жизнь заставляла власть периодически менять тактику в деревне. В фокусе данного исследования взаимоотношения крестьянства и власти, власти как центральной, так и местной, сквозь призму тех политических событий, которые имели место в 1937–1939 гг. Центральными же сюжетами стали история лепельских молчальников-краснодраконовцев и показательные суды в сельском хозяйстве. Эти сюжеты оказались неразрывно связаны с другими событиями того периода: перепись населения, введение новой конституции, подготовка и проведение выборов по ней, массовые репрессивные акции НКВД, попытки завлечь крестьянство в колхозы и заставить их там работать, антирелигиозная борьба, репрессии против республиканских органов и др.[31]
По источниковой базе для анализа властного дискурса дополнительных объяснений не требуется, так как понятно, почти все документы – это документы, исходящие от властей. Относительно
Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. С. 199–200.
Более подробно см. здесь: Раманава І., Махнач А. Сацыяльна-эканамічныя практыкі жыхароў беларускай вескі ў гады нэпа // Беларускі гістарычны агляд. Т. 27. Сш. 1–2 (52–53). Снежань, 2020. С. 91–141.
Отдельные части этой работы были опубликованы мною ранее: Ramanava I. The «Lepel Case» and Regional Show Trials in the Belarusian Soviet Socialist Republic (BSSR) in 1937 // Political and Transitional Justice in Germany, Poland and the Soviet Union from the 1930s to the 1950s / ed. by M. Brechtken, W. Bułhak und J. Zarusky. Göttingen: Wallstein Verlag, 2019. Р. 54–74; Романова И. «Вашей власти нам не надо»: противостояние верующих и власти (Лепельский район, БССР) // Конфессиональная политика советского государства в 1920–1950-е годы. М., 2019. С. 280–290; Раманава І. Лепельская справа: 1937 год у Беларусі // Беларускі гістарычны агляд. Т. 22. Сш. 1–2, 2015. С. 179–209; Раманава І. Кляйменне Чырвонага дракона. Усесаюзны перапіс насельніцтва 1937 года і яго трактоўка ў сялянскім дыскурсе. Arche. 2012. № 3. C. 246–262; Романова И. «Лепельское дело»: от молчаливого бунта до широкомасштабных репрессий // V Лепельскія чытанні: матэрыялы навукова-практычнай канфернцыі (21–22 верасня 2012 г., г. Лепель). Віцебск, 2012. С. 121–130.
