Предисловие к Мирозданию. Александр (Саша) Немировский

      Я тут давеча

      девушку одну нашёл. Она вот спит ещё. Давай пока потише.

      Она – мой ангел.

      А, женщина и Пабло!

      Ну привет!

      Вновь крыша

      съехала твоя.

      О, мой романтик! Ей дам два дня,

      ну, может быть, неделю, как разбежитесь.

      Нашёл? Признайся – спас от беды?

      Ну, просто рыцарь-витязь

      какой. Пойди, умойся. Кстати, дай стакан воды.

      А лучше нет, поставь кофейник,

      всего девятый час, расскажешь всё за кофе.

      Да ангел. Ну, быть может, фея —

      всё мне внове,

      я ничего не понимаю – крылья, кожа.

      Про твой концерт – всё есть. Вот стулья, Васька приволок,

      складные. И микрофон с динамиком от караоке.

      И светомузыка на потолок.

      Да на фуршет – пирожных.

      Он от тебя, похоже, без ума.

      Хоть программист, но страсти нам не чужды.

      Я и сама не против. Он хороший,

      опять-таки и при деньгах, что нужно.

      Я вижу, всё с концертом на мази.

      Ну, расскажи же мне про ангела и фею,

      а то бестактно ляпну что-нибудь про нас – она уйдет. Прости,

      ты это хочешь, Пабло?

      Не вздумай! Она вблизи ещё милее,

      чем всё моё о ней воспоминанье.

      Я наглядеться не могу!

      Смотрю, всё мало!

      Она прекрасна, как бывает

      рассвет над дальним горизонтом, над холмами.

      Я у неё за вдохновение

      в долгу.

      А дальше?

      А дальше – я в её присутствии растерян.

      То речь бегу,

      слова мешая,

      как в азарте, то строку

      теряю. Мы обсуждаем

      лишь необходимость. Как выжить ей,

      как говорить на языке людей.

      Какие, как ей принимать решенья.

      Она что, иностранка?

      Беженка страданья и лишенья?

      Считай, что так. Из стран, которых нет на карте.

      Она с небес. Она – прощенье

      моему карандашу и ки́стям за весь тот хлам,

      который я писал все годы.

      За бесталанность, ремесло, гордыню без причин.