записке. Вот её содержание в собрании сочинений поэта: «Торвальдсен, делая бюст известного человека, удивлялся странному разделению лица, впрочем прекрасного, – верх нахмуренный, грозный, низ – выражающий всегдашнюю улыбку. Это не нравилось Торвальдсену». Но художник сохранил реальность, что подтвердил Пушкин своими обличающими стихами против Александра I. Однако в истории памятников есть пример идеализации образа этого царя. Известно, что скульпторам Мартосу и Гальбергу понравился реалистический принцип датского мастера, и они создали тоже достоверную модель памятника Александра для Таганрога. Но один из министров царского двора, возмутившись, сказал, что бюст Торвальдсена плох, потому что искажает облик покойного государя. Скульпторы отказались от своей модели и верноподданно выполнили волю двора, что соответствовало времени – эпохам классицизма, ампира, барокко – стилям, возвеличивавшим абсолютную власть.
Как видим, Пушкин был значительно выше времени, в котором жил: для него реализм, понимаемый как верховенство истины, соизмерим с самим высоким искусством. Говорят (и это похоже на правду), что величайший из греческих трагиков (наряду с Эсхилом и Софоклом) V века до н. э. Еврипид был изгнан из Афин за Истину, особенно проявившуюся в его «Медее». А весь сюжет трагедии Софокла «Царь Эдип» и мифа в её основе посвящён Истине, которая противостоит губительной силе лжи и заблуждения.
Смысл и цель жизни
Герой М. Ю. Лермонтова, пробегая в памяти своё прошедшее, спрашивает себя: «зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое…» Может быть, не только «Бородино», по словам Льва Толстого, было зерном его эпопеи «Война и мир», но и философский роман М. Ю. Лермонтова. Хотя вопрос о смысле и цели жизни был с Толстым всю его жизнь.
Главные герои «Войны и мира» Андрей и Пьер неустанно ищут этот смысл людского бытия и своего собственного на протяжении всей их жизни в романе.
Решение проблемы приоткрывается им, когда они оказываются один на один с природой. И совсем не тогда, когда они общаются с личностями, которые, казалось бы, играют роль в развитии истории. Раненый князь Андрей на поле Аустерлица неожиданно для себя видит высокое, бесконечное, доброе небо с бегущими по нему белыми облаками. Он удивлён, что не знал его раньше. Небо открылось Болконскому как откровение, почти божественное, потому что он ощущает некую духовную силу в том, что он увидел, и надеется, что вскоре поймёт её суть. «Вот прекрасная смерть!» – слышит он над собой и понимает, что это произносит Наполеон – его герой. Но голос императора звучит для князя Андрея, как если б он слышал пролетавшую муху. Французский полководец объезжает это поле смерти как великое свидетельство его очередного триумфа. Видимо, оно для Наполеона так же прекрасно, как смерть русского офицера. А для читателя образ Бонапарта теперь неотделим от смерти, которую этот воитель постоянно воспроизводит.
