Александр, – ответил я, – тогда и вы зовите меня Сэмом. Александр, а о чём мне можно будет писать в «Нью-Йорк Геральд»?
– Пишите про всё, что увидите, Сэм, кроме того, что я вам рассказал, – ответил он, – это не для печати. Я рассказал вам все это только потому, что знаю ваши убеждения и верю, что вы не захотите повторения той истории.
– Да, – сказал я, – но, Александр, что стало ее причиной?
– Деньги, – кратко ответил он, – точнее, ситуация, когда жажда наживы оказалась важнее верности слову, чести, совести и милосердия. Америка в двадцать первом веке совсем не христианская страна, хотя ее политики то и дело сыплю цитатами из Библии.
– Фарисейство в чистом виде, – вздохнул я и добавил: – Но, Александр, у меня к вам есть один вопрос…
– Спрашивайте, – коротко ответил он.
Я немного замялся, потом заговорил.
– Александр, – сказал я, – мне довелось быть в этом городе несколько лет назад, когда он был еще столицей Османской империи. Теперь я вижу его сейчас, когда он стал югоросским Константинополем. Сегодня это совсем другой город. Дома остались прежними, но люди в нем совсем другие. Вы навели тут жесточайший порядок, полицейские, или, как у вас их называют – «gorodoviе», стоят буквально на каждом шагу. Но при этом никто не выглядит забитым или несчастным, а все довольны. Почему?
– Понимаете, Сэм, – ответил Тамбовцев, – бывает порядок ради порядка, а бывает порядок ради людей. У нас как раз такой случай. Городовые стоят на каждом шагу, это да. Но пока не происходит ничего криминального, они ни во что не вмешиваются. Мы за эти строго следим. Если вы заблудились, смело подходите к любому и спрашивайте дорогу. Вам ответят со всем возможным тщанием.
– Хорошо, – сказал я, – запомню. Но, Александр, куда делись все эти воры, нищие попрошайки, грабители и убийцы, которыми город был переполнен в мой прошлый визит?
– Знаете, Сэм… – канцлер Тамбовцев на минуту задумался, – когда мы высадились в тогда еще турецком Стамбуле и взяли в плен самого султана, вся этой публика, огорченная подобным развитием событий, по своему обычаю тут же принялась громить христианские кварталы города и убивать иноверцев. Адмирал Ларионов приказал нашим солдатам немедленно остановить погром и резню. Для наведения порядка было разрешено применять любое оружие, за исключением, пожалуй, только тяжелых пушек.
– И вы их всех… – с некоторым испугом спросил я, признавая, впрочем, в душе необходимость таких жестких мер при столь трагических обстоятельствах.
– Ну, не совсем всех, – ответил Тамбовцев, – но самых кровожадных и буйных – точно. Потом, когда Черное море было окончательно очищено от остатков турецкого флота, к нам на помощь прибыли греки из России, по большей части служившие в русской армии. С их помощью мы смогли создать из местных жителей отряды Национальной гвардии, совместно с которыми окончательно взяли под контроль город и окрестности. Они то и помогли нам навести тот самый образцовый порядок, который вас так удивил. Одновременно КГБ разыскивало
