кивнул он.
– Благодарю, – я протянул ему руку. Он ее пожал.
– В самом деле, собираетесь вернуться? – спросил на прощание. – Да еще так скоро? А как же КГБ?
– К тому времени им станет не до меня, – улыбнулся я. – До свиданья, Яков!
Из посольства я отправился в центральную кассу Аэрофлота. Там было многолюдно – впрочем, как всегда. К кассам вытянулись длинные очереди. Первым делом пробежал глазами расписание. Самолет во Франкфурт вылетает сегодня в 18.20. А вот как с билетами? Заняв очередь к кассе, я отправился к справочной.
– Есть билеты до Франкфурта на сегодня? – спросил женщину в форме Аэрофлота.
– Только за валюту иностранцам, – сообщила она, заглянув в свою машинку. – За рубли кончились. Это рейс Люфтганзы.
– Жаль, – вздохнул я и отошел. Выйдя из помещения касс, покурил в сторонке, а затем, приняв независимый вид, вошел снова. От дверей сходу направился к валютной кассе – там очереди не наблюдалось.
– Гуд дей, мисс! – сказал девушке в окошке. – Тикетс ту Франкфурт тудей.
Я протянул ей аргентинские паспорта. Она взяла, пролистнула и отложила.
– Онли фест класс, – сообщила. – Вуд ю лайк ит?
– Вел, – кивнул я.
– Файф хандред твенти сикс долларс, – сообщила кассирша.
Твою мать! Больше четверти валютного запаса. За рубли дешевле. По курсу Госбанка пересчитали. А куда деваться? Я отсчитал шесть бумажек с портретом Франклина. Она взяла, распечатала билеты и вместе со сдачей вложила в паспорта.
– Хэв э найс трип! – пожелала, протянув их мне.
«Счастливо оставаться!» – едва не ответил я, но вовремя сдержался. Забрал документы и отошел от кассы.
Почему я решил лететь во Франкфурт, а не Буэнос-Айрес? В Аргентине меня никто не ждет. Я не знаю испанского языка. Если уж намылился скрыться за границей, то нужно позаботиться о куске хлеба. Клиника имени Гете – это шанс. Теперь главное – показать немцам, что умею.
Вика встретила меня поцелуями – волновалась. Успокоил, как мог, показал билеты. Мы сели за стол – ожидая меня, Вика не притронулась к еде. Пили чай, заедали бутербродами с колбасой. Что осталось, сунули в холодильник – с собой брать нельзя. Может вызвать подозрения: мы ведь иностранцы. Это у советских граждан, улетающих за границу, чемоданы забиты едой. Перед тем, как выйти из квартиры, я внимательно осмотрел Вику и себя в зеркале. Одеты по последней заграничной моде. Я в дубленке, Вика – в шубке. Оба в меховых шапках иностранного образца. Шили на заказ в ателье. На мне кепи из овчины, у жены – шляпка-котелок из норки с коротким козырьком. Под дубленкой у меня импортный пуловер и джинсы, на Вике – шерстяная юбка в клетку, кофточка и сапожки. За иностранцев сойдем.
– В аэропорту по-русски не говорить, – предупредил жену. – Станут обращаться, отвечай: «Но компрендо».
– Но компрендо, – повторила она. – Что это означает?
– «Я не понимаю» по-испански…
Заперев квартиру и бросив ключи в почтовый ящик, мы вышли к улице, где поймали
