дня, и к уходу учителя почти весь класс лежал совершенно обессиленный. Почти. На ногах остались Виликор и я.
Я даже не так уж сильно и устал, ощущая в себе силы ходить с этим грузом ещё пару тысяч вдохов. Всё это напоминало мне мою непрекращавшуюся беготню в последние недели перед экзаменом и путешествия за солью на ту сторону реки. Только тогда не было подгоняющего учителя за спиной и его ускоряющих пинков.
Со стонами и ахами парни и две наши девушки буквально заползли, вытирая собой пыль, с камня площадки на настил под навесом. Кто так и остался лежать, распластавшись на старых щелеватых досках, кто нашёл в себе силы подняться и лечь на стол или скамью, но пройти ещё десять шагов до двери, за которой были наши койки, никто не смог. Из моих знакомых ребят только Гунир выглядел живым, другие лежали ничком. Виликор оглядела эту картину, смерила меня равнодушным взглядом, хмыкнула и развернулась обратно к песчаной тренировочной площадке. Я поглядел, как она села, скрестив ноги, лицом в сторону скрывшегося за краем стены заходящего солнца, и, решившись, подошёл к ней.
– Виликор, у меня к тебе просьба.
– Говори.
Она снова не открыла глаз, как и вчера. Неприятная привычка.
– Трое парней для меня – это много. Не могла бы ты дать мне пару уроков?
– Ты не первый такой. Ответ: нет.
– Почему?
– У меня нет времени на подобные глупости. Учись сам. Жди уроков от учителей. Почуял силу? Выходи на ринг биться со мной. Сможешь чему-нибудь научиться в схватке – молодец. Нет? Присоединишься к этим неудачникам. – Она махнула рукой в сторону парней, что по-прежнему валялись под навесом.
– Значит, ринг? Хорошо. Идем туда.
– Многому научился за ночь?
Я решительно кивнул. Не вижу ничего страшного в плате синяками за новые ухватки. Сколько их у меня было в прежнее время? А после вчерашнего удара голова прошла быстро.
Виликор открыла глаза, молча поднялась и через пару вдохов уже была на площадке для боёв. Она снова стояла под лозунгом о мече.
– Знаешь, что означает изречение: «Кулак слеп, а у меча нет глаз»? – Виликор подняла палец, указывая на ленту над головой.
– Нет, – я улыбнулся, – я ведь с самого дна помойной ямы.
– Это напоминание, что вышедший биться должен быть готов ко всему. Ведь противник может покалечить его, лягушонок.
– Покалечить?
Я хмурюсь, но Виликор уже прыгает ко мне.
На миг жалею, что в моих руках нет привычного копья, и скольжу навстречу. Мир окрашивается свечением силы, которую я тяну в себя. Мой удар лёгким касанием отводят в сторону, а затем камни ринга вдруг бросаются мне в лицо.
Ничего не понимая, оглушённый ударом, я попытался встать и понял, что не ощущаю ногу. Сначала испугался, но через вдох, когда её пронзило болью, понял, что она на месте, но знать об этом –
