вежливых продавцов Марыся терпеть не могла. Даже щербатая улыбка Вовчика выглядела в этих стенах издевательской насмешкой, а не желанием угодить клиентке и потому особенно согревала.
Марыся ходила в магазин уже два года. За это время убрали пожилого вечно сонного охранника, и на его место пришли меняющие друг друга со скоростью света молодые парни. С такой же скоростью менялись и продавщицы, все как на подбор медленные и унылые. Если и появлялась в магазине весёлая активная девушка, то через пару недель и она превращалась в серое безликое существо, словно работа вытягивала из неё жизненные силы. Неизменным оставался скалящий зубы Вовчик (Марыся решила, что это не улыбка вовсе, а особенное строение черепа) и Инна, пугающая покупателей диким макияжем и длинными кроваво-красными ногтями.
Как-то раз зимой Марыся встретила её на улице. Незнакомый мужчина, по возрасту он мог быть и отцом, и мужем, тащил Инну за руку и безостановочно матерился. Какими только словами он не награждал бедную девушку! А она позволяла себя тащить, и на лице её застыла равнодушная маска. Марыся бросилась бежать через дорогу, но пока она перебралась через сугробы, Инна и её мучитель исчезли. На следующий день в магазине Марыся улыбнулась девушке:
– Всё будет хорошо, – сказала она.
Инна уставилась на неё непонимающим взглядом. Марыся заметила на скуле проступающий сквозь толстый слой пудры синяк.
Вовчик попадался на улице чаще. Стоял вечером на автобусной остановке. Пару раз со скромным букетиком в руках. «Девушку ждёт», – улыбалась Марыся. Однажды припозднилась и увидела, как из подъехавшего автобуса вышла женщина лет пятидесяти, сильно хромавшая на левую ногу.
– Как ты сегодня, мамочка? Всё хорошо? – спросил Вовчик. Женщина неразборчиво ответила. Он взял её за руку, и они медленно побрели вдоль улицы.
Одной из Марысиных утешительниц стала Алла, соседка с четвёртого этажа. То, что утешать Марысю не нужно, она не подозревала. Заявилась на второй день после переезда и сказала, что ничего страшного не произошло, и Марыся всегда может на неё рассчитывать. Ничего и правда не случилось. Всего лишь размен квартиры.
– Я понимаю, – твердила Алла. – Тяжело сниматься с насиженного места.
Не тяжело. Марыся никогда не цеплялась за вещи, пусть даже такие важные, как собственное жильё. Главное, чтобы оно было. В конце-концов не в Магадан же она переехала. Хотя и в Магадане люди живут, и за полярным кругом. Марыся как-то видела сюжет про Диксон, самый северный российский посёлок. И там тоже живут люди.
– Раньше в одном доме несколько поколений жили, – не унималась Алла. – Сейчас что? Отселили мать подальше и радуются. Не расстраивайся! Я тебя не брошу!
Марыся не расстраивалась, понимая, что с этого самого момента обречена на Аллину заботу. Объяснить ей что-то было невозможно. Существовало только два мнения – Аллы и неправильное. Соседку переполняло стремление
