Чуть в тебя не вцепился.
– С чего бы? – буркнул Олег. – Меня ему не поднять.
– Как знать, – сказал мужик горделиво, словно это был его сокол. – Это непростая птица. Он не обращает внимания на всякую мелочь вроде уток да гусей…
В толпе орали, указывали на сверкающую полоску, в которую превратился сокол в своем стремительном полете. С голов полетели шапки. Женщины с визгом придерживали платки, а могучая птица снова понеслась в сторону Олега. Олег непроизвольно приготовился выдержать толчок, напрягся. Однако сокол явно чего-то испугался, Олег это ощутил, и резко взмыл свечой вверх.
Под восторженные крики мужик сказал досадливо:
– Второй раз так обмишулиться… Раньше такого с ним не бывало!
– Да, – согласился Олег, – я в женихи не подхожу.
– Это он понял, – сказал мужик. – Только почему-то не сразу, как с другими. Видать, ты на кого-то похож!
– Но не на жениха, – сказал Олег. – Будь здоров.
Пока сокол делал круги над толпой, уже совсем медленные, он начал выбираться из толпы. В спине было неприятное чувство укора, он догадывался, чей взгляд неотступно следует за ним еще после первой же попытки обознавшегося сокола, могут даже послать стражей, чтобы остался, но вроде бы тихо…
Он услышал выкрики в толпе, по их нарастанию догадался, что сейчас будет толчок в спину, резко обернулся, успел увидеть летящую на него огромную оранжевую птицу, выставленные лапы с хищно загнутыми когтями…
Рука метнулась, закрывая лицо, он ощутил мощный удар воздуха, словно сокол сбил его в ком, как из молока сбивают масло, и гнал перед собой, запах перьев, тепла, затем перед глазами была только изумленная толпа, а когда он вскинул голову, оранжевая птица, как раскаленный слиток металла, блистала в вышине, только теперь двигалась совсем медленно, клюв раскрыт, концы перьев опущены, словно намокли в тяжелой холодной воде.
– Обознался, – сказал Олег громко.
Его провожали изумленными взглядами, в которых он теперь ловил не столько недоумение, сколько боязнь, а то и откровенный страх.
Постоялый двор переполнен, ноги гудят еще от лазанья по горам. На миг возникло стыдное желание, недостойное мужчины, своей мощью колдуна очистить помещения от этого пьяного горланящего сброда, в тишине пообедать, отдохнуть, приводя в порядок мысли…
Горячая кровь прихлынула с такой силой, что встречные начали оглядываться с удивлением. Он чувствовал, что уши пылают как факелы, от них можно зажигать светильники, а пролетающие мухи вспыхивают и падают крохотными дымящимися угольками.
– Никогда, – прошептал он яростно, – никогда не пользоваться для себя!.. Только для людей!.. Только на благо рода людского!.. Иначе… иначе я не человек, а тварь лесная, дикая, неумытая!
Не заходя, он повернул обратно. Мрак говорил, что один постоялый двор бывает даже в большой деревне, в селе их
