считать себя человеком, достойным любви, внимания и признания моего права на существование. Хотя бы со стороны самого главного человека для человека – самого себя, как утверждает lj-user и психолог Марк re3 Сандомирский.
А я хотел быть…
Микробиологом, чтобы смотреть в окуляры, делать разные пометки и открытия. В одиннадцать-двенадцать лет получил в распоряжение на время настоящий микроскоп. Готовил препараты, знаю многие окружающие любознательного и быстрорастущего юношу, кхм… субстанции не понаслышке. Где сейчас наука России? За рубежом, правильно. Или в жопе. Удивите меня обратным утверждением.
Лесничим. Десять лет подготовки в школьном лесничестве. Думаю, курса тричетыре «Урмана» (не того, другого) мне можно засчитать. Рубка ухода, расчётная лесосека, непарный шелкопряд, буссоль Стефана, меч Колесова. Жил бы бобылём сейчас на кордоне. Сожительствовал бы с медведицей. Пил бы в лучшем случае отвары и настои, торговал бы лесом в Китай. Хорошо, что не пошёл. Хотя лес и зверушек люблю и жалею. И много посадил всяких кустов, деревьев в уфимских лесочках и на бульварах. Сотни.
Офицером сухопутных войск. Военным. Был очень правильный НВПшник, гвардии подполковник Григорий Мартьяныч Солдатов. По «гражданско-октябрятско-пионерско-комсомольской» линии меня из-за тихого голоса и склонности сомневаться в незыблемых вещах не особо продвигали, дальше политинформатора (собственно, чем-то похожим и занимаюсь) не растили. Мартьяныч чётко высмотрел во мне командирские замашки, которые я тщательно скрывал лет до тридцати семи (в том числе и от себя), и начал заряжать меня вместе с парторгом школы в какое-то общевойсковое командное. И чем больше мне лет, тем лучше понимаю, что пойдя по военной линии, я был бы какое-то время счастлив и, возможно, дослужился бы до лампасов.
Уф-ф! Неужели я это написал? Да ещё и публично. Хотя сам от себя скрывал стремление служить Родине в Вооружённых силах и желание принадлежать к офицерскому корпусу. Воевать. Ходить строем. Слушать и отдавать приказы. Заботиться о личном составе, чтобы все были сыты, одеты-обуты и веселы. Слуга Ельцину, отец Иванову, Петрову, Сидорову. Быть частью большой машины, которая всегда идёт в правильном направлении. И даже тогда, когда её гусеницы хрустят твоими костями.
Это было так далеко от семейных установок абсолютного пацифизма, либерализма и антитоталитаризма, привычного образа послушного и робкого малая-книгочея с плохой (по сравнению с одношкольниками, рядом ещё была СДЮШОР №10) физподготовкой, что даже в голове не укладывалось. Карточка огня, взаимодействие подразделений, количество пуль на погонный метр линии фронта. А мне нравилось. Но останавливало то, что в Вооружённых силах чем только в девяностые ни занимались, – но только не огневой, тактической, технической и прочей подготовкой! Ждать конца военной реформы не хотелось. Возможно, сорвался бы из профессии в девяностые, когда наступил бардак. Мне хотелось
