в Уэльсе и не знающий ни слова по-английски. К удивлению валлийских переговорщиков, король Эдуард легко принял это условие. И не успели валлийцы увязнуть в очередном споре о том, кого им выбрать в правители из знатных родов Уэльса, как король Эдуард, отлучившись ненадолго в свои покои, вернулся в залу переговоров с новорожденным сыном на руках, протянул его валлийцам и с победной улыбкой произнес: «Вот вам ваш правитель – рожденный в Уэльсе и не знающий ни слова по-английски!»
– Ха-ха! – рассмеялся Джакомо Барбавера. – Ловко обстряпано, не придерешься.
– Увы, несмотря на столь удачное рождение, – продолжил Граций, – будущий Эдуард II, которому пророчили славу нового короля Артура, оказался правителем на редкость неудачливым. А неудачливость правителя, словно камень Магнуса18, притягивает к себе всевозможные злосчастья. Сначала поражение от шотландцев, затем – Великий голод, потом – неудача в войне за Сен-Сардо, и, наконец, низложение собственной супругой и бесславная смерть в темнице. Синьор Барбавера, вы ведь застали те времена? Говорят, Великий голод почти не затронул южные земли по ту сторону Альп? Вы жили тогда в Генуе, не так ли?
Бородатый шкипер долго молчал, то ли собираясь с мыслями, то ли пытаясь отогнать их, затем нехотя ответил:
– Отец мой в те годы возил товары в Англию и Уэльс. А я был рядовым матросом на его галере. Весной года 1315-го от Рождества Христова мы пришли в Лондон с грузом фламандского сукна. Внезапно начались сильные дожди. Лило так, словно сам небесный свод прохудился, грозясь упасть на землю. Родитель мой простудился и слег. Дожди лили, не переставая, с апреля по октябрь. В начале осени отцу моему стало хуже, и он умер.
– Все так, – поддержал шкипера каноник Адам. – То злосчастное лето застало меня в аббатстве Святого Альбана, недалеко от Лондона, где я имел счастливую возможность изучать «Историю англов» и другие хроники Матвея Парижского, в особенности, его мысли об императоре Фридрихе II, иначе известном как stupor mundi…19 Но я, кажется, отвлекся. Из-за беспрерывных проливных дождей зерно на полях в тот год не вызрело, а та малая часть его, что удалось собрать, уродилась безвкусной и водянистой, только животы от нее пучило. К тому же, многие колосья оказались покрыты черными наростами, «когтями демонов», как их называли крестьяне. Один монах ордена Святого Антония рассказывал мне, что человека, съевшего такие колосья, вскоре начинает трясти и крючить, будто неведомые демоны терзают его изнутри своими когтями; потом бедняга впадает в неистовство и бред, а тело его начинает чернеть и разлагаться заживо.
– Не только зерно в тот год сгнило на полях, но и сено отсырело и испрело под навесами, – добавил Барбавера. – Скот стал голодать и болеть, начался скотий мор. Из-за ненастья солевары не могли выпаривать рассол. Соли стало мало, цены на нее подскочили. А без соли как сохранить мясо? Вдобавок ко всему, виноград не набрал солнца, муст20
Магнит.
Изумление мира (лат.).
Неперебродившее вино.
