вы там встали, проходите.
Они, медленно меря каждый шаг, зашли и сели на кожаный диван подле стены.
Я спокойно приземлился в кресло напротив. И протянул нож Марко.
– Снимай рубашку, Марко.
– Сэр…
Впервые за все время нашего знакомства я заметил искры беспокойства и неуверенности в его взгляде. Его наверняка пугали эти искры, а меня, наоборот, воодушевляли…
– Ты сам вырежешь тату ворона со своего тела.
В кабинете
Бывший учитель моей жены замер. Его потемневшие глаза не отрывались от серебряной рукоятки протянутого мной ножа.
– Возьми его в руки и сделай, что я сказал, – повторил я, теряя терпение.
Парень наконец взял нож, и его рука дрожала.
– Господин, прошу вас. Я не сделал ничего неправильного или непристойного…
– Ты совершил две ошибки за пару минут! – Я встал, не выдержав напряжения внутри. – Ты на глазах у чужих открыл рот без моего на то разрешения… Я думал, на этом всё, но нет же! Ты позволил себе взять за руку мою жену! Твою госпожу! Таким образом, ты оскорбил меня, поставил под сомнение мой авторитет! – Я окончательно потерял контроль над собой, и стеклянная пепельница, стоявшая на журнальном столике, полетела в противоположную стену, осыпавшись мелкими осколками на пол. Я, переводя дыхание, потянулся к пачке сигарет и закурил. Комнату наполнил дым.
Марко и Джейк не дрогнули. Выждав минуту, Марко все-таки открыл рот:
– Господин, позвольте объяснить… госпожа очень испугалась, увидев Диего, она была в ужасе. И я подумал, чтобы она успокоилась…
Я перебил, горько усмехнувшись с сигаретой во рту:
– И ты подумал, чтобы она успокоилась, поддержать ее «по-дружески» перед всеми… перед моим братом…
– Я…
В разговор вступил Джейк:
– Дамиан, прошу тебя, подумай еще раз. Марко всегда был верен тебе, – он на миг обернулся к сидящему рядом парню, будто ища подтверждения своих слов. – Даже тогда, он хотел только помочь. Сейчас тобой руководит ревность, но когда ты успокоишься…
Я перевел взгляд на друга:
– Ты ошибаешься, Джейк. Если бы я только ревновал, как ты говоришь, Марко был бы уже убит…
Наступила тишина. Марко молчал и по-прежнему держал в руке нож, опустив голову вниз, словно молясь.
– Это жестоко… – продолжил друг.
– Жестоко?! Жестоко было бы привести Стефанию сюда и заставить смотреть, как он будет резать свое тело… Жестоко было бы убить его прямо там, пока он держал ее за руку. А это называется справедливость. Будь на моем месте отец, во лбу Марко давно была бы дырка от пули. Я, напротив, само милосердие… выгоняю Марко, пусть катится на все четыре стороны. Подальше от моей территории.
Лицо учителя резко снова предстало моему взору и заметно помрачнело.
– Закинь
