на нее, на оголенные деревья, превращаясь из мелких мошек в хлопья все крупнее и крупнее.
Она была с распущенными волосами, пшеничное золото которых укрыли снежинки, ее ресницы были в снежинках, на ней была распахнутая куртка, присыпана первым снегом, ее щеки раскраснелись от холода. Она смотрела вверх и солнца луч скользил по ее фигуре словно по зимнему цветку, любящему эту жизнь и собирающемуся расцвести в самый неподходящий момент – когда мир укрывал пушистым одеялом снег.
Вот она глянула на молодого мужчину, и он остановился. Часто заморгав, девушка стряхнула снежинки со своих ресниц и ее глаза стали сиять чистой и манящей голубизной словно лед. Они были то льдом, то дном озера – всегда разные. Сейчас они были льдом. Который отражает солнце со дна спящего замерзшего озера. Казалось, в глубине ее глаз сокрыто солнце или какая-то другая искра, звезда, капелька пламени.
Он подошел ближе и, молча подав ей руку, ждал. Вложив свою холодную, практически ледяную ладонь в его горячую, которая грелась все это время в его кармане, Татьяна медленно зашагала с ним по лесу домой. Кажется, говорить ничего уже было не надо, все понятно. Но понятно пока они в этом лесу. Пока они в нем идут так, как делали это несколько жизней подряд, вечную вечность. Шли по лесу рука об руку и были частью друг друга и отдельные вселенные одновременно. Две вселенные шли неизвестными тропами. Две вселенные встретились чтобы коснуться друг друга, чтобы обогатить друг друга. И познать. Они шли и не знали продлится ли эта магия за пределами волшебного леса, который укрывал себя на зиму в безопасность, покой и счастливый сон.
В дом они попали так же молча. Первое, что сделал Петр – это поставил чай и подошел к камину чтобы разворошить потухший огонь, добавить в него дров и согреть ним девушку, которая лишь сейчас начала чувствовать насколько ее тело замерзло в этом лесу. Лишь сейчас она начала приходить в ту себя, которой была, но той, какой была, она уже быть не могла. Даже если бы захотела. Все поменялось. Спустя две минуты, сидя с теплой чашкой в руках, в удобном кресле, она посматривала на то, как недалеко от нее Петр занимался камином.
Он сидел на вязанном полосатом коврике, к ней спиной и укладывал дрова так, чтобы они дольше тлели, помогая себе кочергой. Он все еще был в кремовом свитере, но на его волосах, покрывающих шею мягкими волнами, блестели капли от растаявших снежинок. Таня завороженно следила за его движениями, смотрела на эту спину и впервые поняла, что никогда не видела мужскую спину вот так близко. Не то чтобы не видела, а не рассматривала ее так осознанно. И в тот миг так осязаемо ощутила силу мужской энергии.
Девушка медленно отставила чашку, сползла со своего места, опустившись на колени, и сделала то, что никогда бы не сделала та Таня, вошедшая сегодня утром в этот лес. Она коснулась спины мужчины, который ей нравился, положив свои ладони поверх свитера на подрагивающие лопатки. Петр замер.
