чего-то – Васятка так и не понял. Но Судный День случился как раз в те дни.
Отец рассказывал, что, пережив Рагнарёк, некоторые люди пытались вернуться в свои родные места, отыскать родичей… Они уходили из Леса, где укрылись от Судного Дня и его последствий участники Схода, уходили – чтобы через некоторое время вернуться… или не вернуться вовсе. Многие из тех, кто возвращался, потом умирали от непонятной хвори – умирали долго, мучительно, страшно… Именно они принесли в Лес вести о разрушенных городах, обугленных или рассыпавшихся в прах трупах их жителей, о царящем среди редких выживших ужасе, безумии и страшных в своем отчаянии и жестокости попытках выжить, выползти, выцарапаться…
На Большом Тинге, собранном вскоре после того, как были получены первые жуткие вести о творящемся в окрестном мире, было решено: из Лесу пока не выходить, для жилья выкопать землянки и возвести вокруг сего поселка надежный островерхий тын. Как потом оказалось, затея с тыном была верная: в первые дни и месяцы уж слишком часто в этих краях появлялись люди, бежавшие из опаленных Рагнарёком мест. Некоторые из них были мирные и охотно прибивались к лесной общине. Но некоторые несли зло и разрушение, как будто сами были исчадиями Судного Дня.
Таких обычно встречали мечами, копьями, топорами и немногочисленным огнестрельным оружием, добытым смельчаками все в тех же разрушенных поселениях. Огнестрела и припасов к нему было крайне мало, патроны берегли, поэтому воевали больше холодняком – как привыкли.
Шло время, в окрестностях Леса становилось все спокойнее, и, наконец, на очередном Большом тинге старейшины порешили: одной охотой и рыболовством не прожить и детей не вырастить, надо отыскать поблизости какую-нибудь уцелевшую деревеньку и переселяться туда. Заводить хозяйство, сеять хлеб, разводить скотину…
Так и сделали, заселив пустовавшую Осиновку. По первости много трудностей было – ведь многие ранее жили в городах, и о сельской жизни имели довольно слабое представление. Но потом потихоньку все наладилось. Помогли оказавшиеся среди беженцев селяне, да и среди своих были люди, обладавшие хоть какими-то навыками работы на земле и с животными. Главное – что среди тех, кто приехал на тот Сход, были, помимо воинов, и кузнецы, и горшечники, и прочий ремесленный люд со всякими своими приспособами и инструментами! А далее – задружились с соседями из Буянова (которое тоже стало эдакой сборной общиной из немногочисленных местных и пришлых людей), начали общаться, помогать друг другу, новостями и товарами обмениваться…
Правда, буяновцы очень долго не могли привыкнуть к странному, на их взгляд, виду и обычаям соседей и поначалу дивились на их одежды – все эти холщовые и шерстяные рубахи и порты, поневы, хангерки, плащи, женские повои и намитки, необычные бронзовые и серебряные украшения… На их оружие и кольчуги со шлемами… На высокий, из остро затесанных бревен, тын вокруг деревни… Но все же привыкли, а после одного жаркого дела, когда осиновская
