я, кажется, догадалась! – с такой же тихой скромностью произнесла Эльвира.
– Денисыч, скажи им пару слов, – объединив их почему-то в одну, противную сторону, попросила Анна Георгиевна. – Я тоже ни черта не поняла; зато как интересно наблюдать за думающими экономистами!
Время приближалось к одиннадцати. Пора было собираться в обратный путь.
– Олег, а вы ведь не археолог? – с неопределённой интонацией спросил Станислав, поднимаясь на ноги.
– Это вопрос или утверждение?
– Вопрос. Я, кстати, имею в виду даже не профессию, а мировоззрение.
– И археолог, и историк – это профессии, и больше ничего.
– Вот как! Значит, я имею превратное представление. Я думал, что настоящий археолог по-иному мыслит в таких категориях, как добро и зло, время и вечность. А это, согласитесь, уже из мировоззренческой области.
– Все археологи разные, уж поверьте мне, – с нотками усталости ответил Олег. – Если вы обратите свой взгляд на нынешних, молодых, то о мировоззрении лучше забыть.
– А вы?
– Стойте! – оживилась Эльвира. – Развитие человека фиксирует одна наука – археология. История лишь питается её достижениями. Стало быть, и добро, и зло, и время, и вечность – всё это археолог воспринимает в первозданном виде, прежде чем сюда сунутся беззастенчивые историки. Боюсь, что археологи и историки воспринимают эти категории действительно по-разному.
– Денисыч, Эля и сочувствующие! – послышался недовольный голос Анны Георгиевны. – Вы напомнили мне одичавших древних греков: едва увидели звёзды – и тут же ударились в размышления об устройстве мира. Не пора ли по палаткам, или по бочкам – кому что по душе?
– И правда. Спор-то бесполезный, – согласился Олег, но с места так и не тронулся. – Знаете, Станислав: то, что я рассказал, стало впоследствии отправной точкой для небольшого исследования.
– А! Это очень важное дополнение. Теперь я понимаю, почему Эля заинтересовалась вами. Пожалуй, завтра я приду вместе с ней.
– Ну вот, докукарекались! – громко отчеканила Эльвира и, не объяснив, что она имела в виду, растворилась в темноте.
Олег продолжал топтаться на месте. Внезапно осмелевшая Настя взяла его за руку и, дёрнув на себя, так же внезапно разжала пальцы.
16 июля, 2.55
Заснуть в обычное время – то есть, в половине первого – так и не удалось. «Вот уж действительно докукарекались, – подумал Олег. – Организм съехал с нормального ритма. А ведь так хорошо спалось до позавчера».
Бесполезность дальнейших попыток уснуть казалась очевидной. Он вылез из палатки и, взяв с собой плетёный коврик, пошёл, куда глаза глядят. Неподалёку от лагеря находился симпатичный бугорок, обдуваемый всеми ветрами. Именно там и разлёгся Олег, надеясь, что после прогулки и созерцания звёзд сон доберётся и до него.
Интересно, что желание рассказать о Василии Петровиче возникло у него спонтанно, неожиданно для него
