залатать, – вздохнул Самылин. Повертел шинель в руках. – Попробую.
Матрос принёс тазик с тёплой водой. Павел опустил с блаженством в него ноги. Тут же язвы на пальцах защипало, зажгло. Самылин вышел чистить шинель, а Павел, сидя на кровати, опершись спиной о холодную стену, сразу же потонул в сладкой дрёме.
Вдруг он почувствовал, как в комнату кто-то вошёл. Это не Константинов. Шаги лёгкие, словно вплыло облачко. Он действительно, где-то в грёзах увидел белое пушистое облачко. Ему показалось, или на самом деле пахнуло ароматом весенних цветов. Разноцветные искорки разбегались во все стороны. Павел делал усилие открыть глаза, но никак не получалось. Чувствовал спиной и затылком холодную стену, тёплую воду в ногах, треснутое стекло в окне дребезжало от выстрелов, сквозняк шевелил волосы на голове, но тело ему не подчинялось. И сознание никак не хотело всплывать. Ну и ладно! – сдался Павел. Кто бы там ни был, я сплю. Вдруг он почувствовал нежное прикосновение горячих пальчиков к его небритой щеке. Такое нежное, что в душе все сжалось и захотелось заплакать. Ему что-то снилось, но сон мешался с явью. Кто это? Лили? Маленькая Лили? Нет, это не она. Кто-то в белом. Ангел? Неужели? Тёплые губы коснулись его лба. Да, это именно губы. Он хотел позвать Лили, но только что-то слабо промычал и окончательно утонул в неге.
***
Проснулся поздно. Заставил себя вылезти из-под одеяла. В комнате холодно. Изо рта шёл пар. Константинов сидел за столом с перебинтованной головой и жадно ел похлёбку. Пахло кислыми щами и горелой шерстью.
– Платон Павлович, что у вас с головой? – спросил Павел.
– Да, так, – нехотя ответил Константинов.
– Осколком или пулей?
– Бревном. – Он отложил ложку. – В блиндаже сидели, да бомба к нам в гости пожаловала. Двадцать человек наповал, я один живой остался. Вот, такое случается. А вы куда пропали?
– Редуты перед Корниловским бастионом строю.
– Видел, какая там бойня была, – кивнул Константинов. И вдруг вспомнил: – К вам тут вчера мадмуазель приходила.
– Кто, простите? – не понял Павел.
– Барышня. Милая такая. Черноглазая. Она не представилась, а вы уже спали. Принесла вам пироги и вино. Вы уж извините, но я немного попробовал и того, и другого.
– Ничего страшного, конечно угощайтесь…, – Павел подскочил на ноги. – Но что за девушка?
– Кажется, я её видел на Северной. Дочь какого-то торговца.
Торговца? Голова загорелась. Неужели Мария? Быть не может!
– Вот, вы какой шустрый, Кречен. – усмехнулся Константинов. – Вам уже пироги носят!
– Ну что вы, всего лишь – пироги и вино, – смутился Павел. – Наверное, Самылин заказал у Томаша.
– Да нет, вот вам и белье чистое принесла, и жилетку тёплую на овчине. В такой не замёрзнешь. Гляди-ка, и чулки вязанные! Да вы теперь, Кречен, в полном обмундировании.
Господи! – подумал Павел и чуть не задохнулся от нахлынувшего счастья. – Мария! Она! Да что
