Потолки и стены, ложа и трибуны, весь цирк вокруг был разорван в клочья силой обозленной природы, и горой мусора минимум в пять метров высотой его части теперь лежали вокруг арены, закрывая вид на арену городу, будто отделяя от него цирк.
Лишь одна вещь на той арене нарушала накрывшую ее с головой звенящую тишину, разрывая ее звуком особенно активно ссыпающегося песка в одном месте, преобразуя ровную песчаную гладь сначала в небольшой бугорок, а затем и вовсе поднимаясь над ней. Сдавленный и болезненный кашель окончательно прервал властвование тишины над недавним полем боя, представляя перед ним того, кто и стал причиной образования того покоя после страшной бури. Прерывистое тяжелое дыхание сопровождалось сильной дрожью горки песка на горбу той кучи, что теперь, с каждой секундой того дыхания ссыпая с себя песок, все больше, на фоне окружающей пустоты, становилось больше похоже на образ человека. Он стоял на четвереньках, одной рукой упираясь в песок под самым своим напряженным лицом, а другой рукой держась за покрытый тем же песком, но уже алым от крови, живот. В его голове все еще стоял звон от последней атаки Бога Природа, и в глазах все еще было темно от света его молний. Несколько секунд он безрезультатно пытался отдышаться, каждым вздохом разгоняя в стороны от себя песок ниже, в один миг протянув перед собой истерзанную мощью окто Серпиона правую руку, рассмотрев ее еще размытым зрением, так и смешивающим между собой красные и серебристые от света краски той руки. От центра ладони во все стороны его рука была будто разорвана, треснута, и на песок ниже из нее большими черными каплями капала кровь. Сам песок вокруг, как и покрытый им после дождя он сам, как окружающая ночь, и будто как само Черное Пламя – все вокруг него было черно. Того же цвета теперь казались и его потонувшие в бездне смятения мысли. В последний момент, понимая, что ему не хватит сил остановить атаку Серпиона, Френтос прибег к использованию Синего Пламени, с его помощью одной рукой остановив оружием врага, а остатками внутренней силы защитившись от сжавшей его ледяными тесками злобной бури. Вода, как проводник электричества, сделала свое дело, и статический заряд золотого копья Серпиона буквально закоротил Френтоса, не позволив ему правильно использовать свои силы, лишь частично поглотив пробивную силу последней атаки, направленной ему в живот. От его верхней части одежды уже совсем ничего не осталось, его торс прикрывал лишь налипший на мускулистое смуглое тело мокрый песок. Пусть Френтос и остановил само копье рукой, нечто вроде ударной волны серьезно ударило по его животу, а руку до самых костей прожгло молнией. Он чувствовал ужасную боль и усталость во всем теле, и потому еще скрипел мелким песком на зубах, будто корчась от боли, каплями горячего пота оставляя на лбу разводы покрывшего его грязного песка. Он понимал, что все могло закончиться куда хуже, и эта мысль не давала ему покоя, хоть и возвращала его к реальности. По крайней мере он был еще жив, осматривался вокруг, и уже приметил на окружающей его песчаной глади нечто,
