а. Ты откуда знаешь?
М и ш а. А кто ему что даст? Он же рохля… Но мне даже так не повезло. Меня ваша сестра обманывала, как хотела… не обидно, если б умные обманывали, а то ведь всё дуры.
Н а т а ш а. У вас женщины – всегда дуры.
М и ш а. Почему, можно и не быть дурой, но для этого, как минимум, необходимы три вещи: во-первых, быть замужем или иметь детей; во-вторых, не иметь высшего технического образования и, в-третьих, никогда не спорить с мужчинами, даже если они неправы.
И р и н а. Просто обо мне, ох!
Маленькая комната.
А л е к с а н д р. Глянул на твои сапожки, сразу понял – вошла женщина.
З и н а. Да я теперь по обуви больше специалист, чем по железякам. Только не люблю об этом, сейчас все налетят, не отобьшься.
А л е к с а н д р. Железяки, значит, по боку?
З и н а. Без меня им лучше, а мне без них! Слава богу, не свихнулась в вашем институте! Хватит… Правда, не просто. Но что сейчас просто? Знаешь, сколько наш Греков вбухал, чтобы забыли о его высшем образовании? Ты за год столько не заработаешь.
А л е к с а н д р. Он, наверное, теперь специалист по натуральной коже?
З и н а. Почему по коже? Мало ли мест для умного человека?
А л е к с а н д р. Да-а, крысы бегут…
З и н а. Сам вы – крысы!
Кухня.
И р и н а. Как же ты до этого додумался?
М и ш а. Постепенно… Когда я первый раз был женихом, я думал, что нам достаточно пожениться, и моя бедная подруга поумнеет… Ведь говорил же Гельвеций, что нет такой глупой девушки, которую бы любовь не сделала умной. Оказалось, жениться недостаточно, любовь и женитьба, как гений и злодейство, две вещи несовместные. Второй раз моя суженая снова была дипломированным специалистом и снова – дурой, но я, глядя на других женщин, подумал, что ей достаточно будет родить и она поумнеет. Оказалось, опять недостаточно. Потом я понял, что достаточно не связываться с инженерами, и будешь счастлив. Но, как вы уже знаете, и этого недостаточно. И вот, окончательно сделавшись холостым, я кое-что обобщил и выявил, что независимо от образования, характера, цвета глаз и количества зубов женщина не должна спорить с мужчиной… даже если он не прав. Причём, всё это не является достаточным, а лишь необходимым условием какого-то ума у женщины, ибо сплошь и рядом встречаемся с бессловесными материями со средним образованием, и они все равно… (Делает характерный жест.) Вот так.
И р и н а. Да… ты всегда отличался туманностью мыслей.
Н а т а ш а. Философ! Его даже дразнили Спинозой, помнишь?
М и ш а. Какой я был философ, просто фарс! Всё книжное, неживое, мозги плесневеют, а думаешь, что ты – мыслитель…
И р и н а. А теперь?
М и ш а. Ну теперь… В первом браке я увидел смерть свою и по слабости характера уже решил смириться, но, поверьте, последующая суета между загсом и судом, которая хоть кого сведет в жёлтый дом, меня, наоборот, воскресила – я понял бренность всего сущего: дутость обрядов, ничтожность страстей, невесомость слов, особенно женских – и, кажется, понял, что значит быть философом. Не стал им, а только понял, что это такое.
