предупредил Эверард. – Оно крепкое.
– Кому крепкое, мне? – Тохтай сделал еще несколько глотков и погрозил пальцем. – Трезв как бонза. Плохо быть монголом. Сколько ни пей, все равно не опьянеешь.
– Ты это жалуешься или хвастаешь? – спросил Эверард.
Отдышавшись, первый караульный передал виски своему товарищу и, вернувшись на место, вытянулся по стойке «смирно». Тохтай тем временем снова приложился к фляге.
– А-а-а-а-х! – выдохнул он, вытаращив глаза. – Хорошо! Ну ладно, пора спать. Эй, вы там, отдайте ему питье!
Кое-как справившись с волнением, Эверард насмешливо бросил:
– Спасибо, я, пожалуй, выпью еще. А тебе больше нельзя – хорошо, что ты это понял.
– Ч-чего? – уставился на него Тохтай. – Да я… Для монгола все это – тьфу! – И он шумно забулькал.
Другой флягой снова завладел первый караульный: воспользовавшись моментом, он еще раз торопливо отхлебнул из нее.
Эверард перевел дух. Его идея могла сработать. Могла.
Тохтай привык к попойкам. И ему, и его людям наверняка были нипочем и кумыс, и вино, и эль, и медовуха, и квас, и то кислое пиво, которое здесь называли рисовым вином, – в общем, любые напитки того времени. Они прекрасно знали, когда им нужно остановиться, пожелать остальным доброй ночи и направиться прямиком в постель. А дело в том, что простым сбраживанием невозможно получить напиток крепче двадцати четырех градусов, – продукты брожения останавливают процесс. В большинстве же напитков тринадцатого века содержание алкоголя едва ли превышало пять процентов, и вдобавок все они изобиловали питательными веществами.
Шотландское виски – совсем другое дело. Если пить его как пиво (и даже как вино), жди неприятностей. Сначала, незаметно для себя, перестаешь что-либо соображать, а вскоре вообще лишаешься сознания.
Эверард потянулся к караульному за флягой.
– Отдай! А то все выпьешь!
Воин ухмыльнулся, глотнул еще разок и передал флягу товарищу. Эверард поднялся на ноги и стал униженно выпрашивать ее. Караульный пихнул его в живот, и патрульный упал навзничь. Монголы так и повалились друг на друга от хохота. Такую удачную шутку стоило отметить.
Только Эверард увидел, как отключился Тохтай. Сидевший с поджатыми ногами нойон просто откинулся назад. В этот момент костер вспыхнул ярче и осветил его глупую ухмылку. Эверард припал к земле.
Через несколько минут свалился один из караульных. Он зашатался, опустился на четвереньки и изверг из себя обед. Другой повернулся к нему и заморгал, нашаривая саблю.
– Ч-что такое? – выдохнул он. – Ч-что ты дал нам? Яд?
Эверард вскочил.
Он перепрыгнул через костер и, прежде чем монгол успел среагировать, бросился к Тохтаю. С громким криком караульный заковылял к нему. Эверард нашарил саблю Тохтая и выхватил ее из ножен. Воин замахнулся на него своим клинком, но Эверард не хотел убивать практически беспомощного человека. Подскочив вплотную к нему, он выбил саблю у него из рук и ударил монгола кулаком в живот.
