разнесло от инфекции.
В первые часы похмелья он не в состоянии был припомнить причину столь странного явления, пока к концу дня длина среднего пальца не увеличилась в пятнадцать сантиметров, а кисть не стало сводить и превращать в то, что еще в древней Греции считалось грубым оскорблением. Тогда-то он и припомнил инцидент со старухой у часовни, но решил обратиться сперва к доктору.
По своему несчастью, Симон нашел молодого, очевидно, начинающего фельдшера, который больше из наделанного важничества, чем со знанием дела, принялся изуверски выпрямлять ему суставы. Эта бахвальная демонстрация со знанием дела по выворачиванию костей закончилось воплем с отборным ругательством.
– Ах ты, садист! Ты чуть не сломал мне палец, кретин! – кричал Симон, держась за свою проказу.
– Господи! Он у вас как закоченелая сарделька. Если честно, его только пилить двуручной пилой, – с идиотским выражением лица отвечал фельдшер.
– Ты, конченый балбес! Пиши направление к специалисту!
Молодой доктор с пришибленным видом что-то написал на бумажке и протянул:
– Вот. Направляю вас на амбулаторное обследование.
В тот же день, поскольку недуг продолжал прогрессировать, а амбулаторный врач деликатно намекал на ампутацию, Симон отправился к часовне и по дороге встретил католического священника. Испытав моральное облегчение, он хотел было почтительно перекреститься, но вовремя вспомнив о скрытой несчастной своей конечности и неэтичности манипуляции, которую должен был бы ею проделать с несгибаемым, выпирающим средним пальцем, решил воздержаться, дабы не оскорбить божьего служителя. Однако, когда Симон поведал святому отцу о своей беде, ему пришлось обнажить свою непристойную клешню для того, чтоб продемонстрировать жуткое последствие заклятия, совершённого над ним престарелой ведьмой. И был изумлен, что святой отец не воспринял этот жест близко к сердцу.
– Мда… чертовски оригинально она вас заколдовала. Видимо, вы очень разозлили ее. Боюсь даже представить, что вы ей такого наговорили.
– Вы можете расколдовать меня?
– Думаю, это не в моей компетенции, сын мой. В прошлом году некие сумасшедшие умоляли меня исцелить четверых прокаженных – и ни одного я не вылечил.
– Проклятие! Что мне делать?
– Единственное, что я могу для вас сделать, это дать вам настойку одной божьей травницы. Ею надо опрыскать больное место. Процедура десять дней натощак.
Симон недовольно сморщился.
– Ладно. Но в первую очередь я хотел бы отыскать эту горбатую Квазимодо.
– Если вы хотите снять заклятие, она вряд ли вам посодействует. Нет у нее милосердия. Не будьте наивны, а лучше последуйте моим рекомендациям.
– Я хочу сказать вам еще, что я ищу свою пропавшую девушку.
– А девушку есть смысл поискать.
Священник печально ухмылялся на пошлое произведение искусств, сотворенное
