на камни. Прыгая с камня на камень, петляя, как заяц, превозмогая боль в ноге, он метнулся к майору. Было видно, что того контузило: из уха сочилась кровь, в носу тоже что-то хлюпало, он мотал головой, как бы пытаясь стряхнуть с себя что-то, что мешало соображать.
Душманы вновь накрыли минами. Дэн не стал раздумывать (времени на раздумье не было), накрыл майора своим телом, впечатав того в камни. Осколки, шипя и рикошетя об камни, вгрызались в спину Дэна. Вот заговорил пулемёт с бронетранспортёра, гулким эхом отзываясь в горах. Ребята решили, что умирать – так с музыкой. Потом всё стихло. Майор пошевелился. Дэн, сцепив зубы, откатился в сторону. Перед глазами опять возник милый образ. Он хотел коснуться его.
– Я тебя лю.... – прошептали потрескавшиеся губы.
Майор вновь покрутил головой, голова раскалывалась, в глазах туман. Нет! Это не туман. Слёзы.... Мужские слёзы.... Слёзы ручьём текли по давно небритому лицу майора. И не правда, что мужчины не плачут. Плачут. Когда теряют. Теряют друзей, товарищей, вот таких вот мальчишек.
– Что я скажу твоей матери???.... – кричал он шёпотом. Да-да, шепотом можно кричать и этот крик ещё слышней. А сколько боли застыло во взгляде майора.
Ася вихрем ворвалась в квартиру Валентины Ивановны. Мама Дэна была не одна.
– Дэн, – крикнула Ася, кидаясь к человеку в форме. Он обернулся. Она покачала головой. Это был не Дэн.
Это был молодой человек лет двадцати семи – двадцати восьми, стройный и высокий, широкоплечий и хорошо сложенный. Она вглядывалась в незнакомца, точно стараясь прочесть что-нибудь на его лице. И только сейчас она почувствовала запах корвалола и увидела мертвенно-бледное лицо Валентины Ивановны; бледные руки лежали на коленях, как у египетских богов; невидящие глаза устремлены в одну точку. В одной руке она сжимала какое-то письмо. Ася подошла к женщине и, осторожно разжав её пальцы, вытащила письмо. Это было письмо командира, сообщающего, что он был ранен, но его вытащил из-под обстрела Дэн. Этот героический поступок стоил ему жизни.
Помимо её воли, ноги её подкосились, а так как у неё не было опоры, то она скорее упала, чем опустилась на пол. Молодой человек подошёл к ней и протянул стакан. Ася автоматически выпила содержимое и ощутила неприятный привкус лекарства. Он же помог ей подняться с пола.
– Душманы обстреляли колонну, двигающуюся по ущелью....
Ася вынуждена была сесть, чтобы перечитать письмо, которое ужаснуло её, но затуманенные слезами глаза уже не разбирали буквы. С внезапным ужасом она поняла, что у неё под ногами будто разверзлась пропасть. Она испустила пронзительный крик и закрыла лицо руками.
Позже, после приезда "Скорой", после того, как Валентине Ивановне был сделан укол, и её уложили в постель, Ася пригласила капитана (таково было звание молодого человека) на кухню. Оставшись с ним один на один, она, казалось, окаменела: лицо её выражало душевную муку. Ася вся напряглась в ожидании ответа на свой немой вопрос. Молодой капитан
