будет необходимо, – сказал он скучным голосом.
Свой человек в погонах, которого Андрей Константинович посетил сразу после этого визита, конфиденциально сообщил ему, что относительно чьего-либо заказа, поступившего на Носова или его телеканал, ему ничего не известно. Правда, сие не означало со стопроцентной гарантией, что такого заказа не существует.
– Твой Буев принципиальный малый. Ну, сам понимаешь, насколько это у нас возможно, – добавил информатор.
Позвонили гендиректору и из инспекции по СМИ. Попросили прислать с курьером то же, чем интересовался следователь. Руководитель учреждения был в отпуске, и Андрей Константинович пообщался с замом – женщиной за пятьдесят, которую отличала крайне осторожная манера изъясняться и, пуще того, действовать. Предложение встретиться и неформально побеседовать она отвергла, сославшись на то, что ее служба обязана сперва изучить фактическую сторону вопроса.
На месте Носова человек мнительный уже находился бы на грани паники. Но шеф «Города плюс» был не таков. Ключ к пониманию его натуры давала биография.
Когда страна только-только начала постигать сущность термина «дефолт», Андрей Константинович справил сороковой день рождения. Детство и юность будущего гендиректора пришлись на шестидесятые и семидесятые годы, не особенно схожие между собой. Выросший в семье инженера, он рано проявил склонность к точным наукам. Общественную нагрузку воспринимал без трепета и фанатизма, как неотъемлемую часть пейзажа. Душную атмосферу застоя почти не ощутил – был всецело занят учебой в институте и последующим устройством во взрослой жизни.
Выпускника технического вуза распределили на оборонный завод, где Носов так же спокойно принял устоявшиеся правила игры, как и новые экономические отношения в конце восьмидесятых. К тому времени Андрей Константинович успел жениться и вступить в партию. При этом он остался верен себе как лояльный и добросовестный исполнитель, не вызывавший аллергии ни у вышестоящего руководства, ни у рядовых тружеников предприятия.
К бизнесу его приобщили бывшие однокурсники, делавшие карьеру по комсомольской линии. Им, оборотистым и непоседливым, требовался компаньон именно такого рода – грамотный, настойчивый, методичный, внимательный к деталям. Партбилет Носов без эмоций спрятал в ящик книжного шкафа у себя дома и больше оттуда не доставал. Телеканал в начале девяностых был активом, который достался его партнерам за бесценок. Только никто из приобретателей не понимал, что делать с этим добром дальше.
Говоря точнее, и добра-то не было. Имелась выделенная частота для вещания, свидетельство о регистрации и… всё. Энтузиаст, который заварил кашу, быстро понял, что не в силах воплотить гениальную идею в жизнь, и, не торгуясь, принял предложение о продаже.
– Ты у нас, Андрюша, насчет техники самый головастый. Давай, берись. Тебе и карты в руки! – напутствовали Носова компаньоны из былого резерва КПСС.
Пришлось разобраться и в телевещании, и в коммерции, и в рекламе. Мания величия, кстати, нисколько
