места в плотном графике просто не нашлось.
До двадцати двух ноль-ноль зам гендиректора лично контролировал их деятельность, однако затем был вынужден убыть домой. Распитие «по маленькой» стартовало ближе к половине двенадцатого. Малявкин поклялся всеми святыми, что не взял в рот ни грамма, хотя его убеждали отринуть лишние опасения. По версии раскаявшегося оператора, Юра и Ричард злоупотребляли вдвоем.
Будучи по-своему совестливыми людьми, они оставили Малявкину ровно треть бутылки, а на закуску плавленый сырок и ломтик черного хлеба. Всё это несчастный оператор поглотил в начале седьмого утра. Прошло немногим более часа, когда ему стало не по себе. Прошло еще минут десять, и сильнейшие спазмы желудка погнали его в отхожее место.
– Но зачем вы эту хрень в эфир вывели? – перебил кающегося грешника Баранников.
– Я не выводил, – трясущимися губами пробормотал Малявкин. – Честное слово!
– Может, случайно?
– Не могло такого быть! Давайте я вам сейчас покажу, – дернулся оператор.
– Сидеть! – осадил его Василий Иванович.
Он сам, без подсказок, понимал, что одним неверным движением включить трансляцию кабельного канала невозможно. Движений следовало совершить целых три, в определенной последовательности.
– Ярослав, – отеческим тоном обратился Баранников к Малявкину, – нам просто важно понять, как это произошло. Понимаете? Чтобы ни с кем такое не повторилось.
Малявкин попросил воды, одним махом выдул полный стакан и побожился снова, что ни тумблеров, ни кнопок не трогал.
– Я же н-не с-сумасшедший, понимаете? Я экзамен сдавал по технике безопасности, – завел он ту же песню.
Сделалось ясно, что человек не переменит показаний.
– Пишите всё, что рассказали, – сухо сказал зам гендиректора. – Вот бумага и ручка.
Объяснительные записки были собраны и прочитаны Василием Ивановичем к половине одиннадцатого. Гендиректор позвонил раньше, поинтересовался, как продвигается расследование, и сказал, что будет после двенадцати, когда завершится совещание в мэрии. Почти сразу вслед за ним позвонили из прокуратуры. Баранников про себя отметил завидную оперативность этого ведомства.
– Андрей Константинович подъедет часа в два, – сообщил он. – Что ему передать?
– Передайте, что его ожидают сегодня в пятнадцать ноль-ноль. Номер кабинета…
Дослушав полезную информацию, Василий Иванович положил трубку и постарался сосредоточиться. Было это нелегко, так как он не имел отдельного кабинета, деля прямоугольное помещение четыре на пять метров с техническим отделом и администратором. Техотдел, состоявший из главного (и единственного) инженера с его помощником, отгородился от всех шкафами и стеллажами с пустыми коробками из-под оборудования, тихо позвякивал своими железками, шипел паяльниками. Оля сидела возле окна, по левую руку от Василия Ивановича, и правила какие-то таблицы
