боевиков неизвестной принадлежности. Все это может очень осложнить, да что там – вовсе прекратить работу над следствием в любой момент.
– Ваши обстоятельства мне известны, – ответил Прачарн. – Что касается Российской Федерации, то уголовное расследование против вас остается ее внутренним делом. В международный розыск вы не объявлены. Для тайской стороны этого вполне достаточно. Что же касается неизвестных, которые вчера атаковали вас на Силоме… Пожалуйста, поверьте, что безотносительно к тому, будете вы вести расследование для нас или нет, мы этого так не оставим. Нельзя позволить иностранцам совершать дерзкие силовые акции в нашей стране среди бела дня. На время расследования вам будет предоставлена лучшая охрана и полный иммунитет.
– Охраны не надо, – сказал Андрей, – достаточно будет права на время расследования носить оружие, холодное и огнестрельное.
Генерал ответил кивком.
– Второе обстоятельство более важное, – продолжил Огневский. – Как вы сами сказали, я русский человек и российский гражданин. Это расследование, как я понял, будет напрямую касаться моей страны. И если вдруг будут затронуты ее интересы, я ни при каких условиях не стану действовать против России.
– Единственно возможная позиция для благородного человека, – сказал на это Прачарн. – Но тут я, пожалуй, могу вас успокоить. Мы сделали запрос вашему правительству, на самом высоком уровне, и нас заверили, что к этому делу власти России не имеют никакого отношения. Да, это дипломатия, и слова в ней не всегда стоит принимать на веру, но в нынешних условиях мы готовы рискнуть. Если вы пообещаете при любом исходе приложить все усилия, чтобы не повредить Таиланду.
На этот раз Огневский ответил молчаливым кивком.
– Нонг Мэу, гафэ дай май на, – сказал генерал, снова тяжело вздохнув.
Мэу стала разливать всем троим кофе.
– Мы с Мэу не спали двое суток, занимаясь этим проклятым делом… Так что я могу слегка запинаться в рассказе, прошу извинить.
Он взял чашку и сделал короткий глоток.
– Ладно, к делу. Скажите, господин Огневский, вы знакомы с нынешней политической ситуацией в Таиланде?
– Не особенно, – признался Андрей. – Если честно, и не хочется. Я во многом потому и уехал за границу, что устал от политики в собственной стране…
Генерал никак не прокомментировал это заявление.
– Все, что я знаю, – продолжил Огневский, – это что политическая жизнь в Таиланде довольно… бурная.
Генерал криво улыбнулся:
– «Бурная» – это мягко сказано. Последние пятнадцать лет она скорее представляет собой откровенный хаос. Боюсь, что если бы не абсолютный авторитет монархии, да еще объединяющая всех религия, мы давно оказались бы на грани анархии.
Огневский хотел было сказать, что определенная доля хаоса – совсем неплохо, но посмотрев в усталое лицо генерала, решил, что тот апологии анархизма не оценит.
