в глазах у того читалась искренняя, тяжелая боль.
Огневский разработал нехитрый план: выбрал из приятелей самого угрюмого и молчаливого, уступавшего в этом только Грищу, уселся с ним за соседний стол, накатил три стакана рома, а потом дал волю собственной боли – не выдуманной, настоящей. Стал громко рассказывать про войну, про разрыв с любимой женщиной… И, кстати, стало серьезно легче, когда выговорился.
С того момента хмурый одиночка старался чаще бросать взгляды в сторону Андрея, и, кроме тоски и боли, в них был не то интерес, не то сочувствие.
На следующий день Андрей пришел один, у соседнего стола покрутил головой, словно ища кого-то.
– Мишка, козел… – вздохнул он громко, изображая легкое опьянение. – Опять отморозился. Чё за люди, блин… Эй, братан! – Он внезапно повернулся к Грищу, тот резко опустил глаза. – Давай выпьем, а? Одному совсем невмоготу.
И Грищ ничего, поколебался, но кивнул. А после пары стаканов зажимался куда меньше, начал охотно говорить.
Спора Огневский, однако, не выиграл: затащить Грища в общую компанию так и не получилось. Похоже, что даже с одним человеком общаться ему было очень тяжело. Зато Андрей внезапно обрел интересного собеседника – крайне умного, довольно эрудированного и невероятно сведущего в технологиях. Грищ начистую отказывался говорить о жизни в России до отъезда в Азию, да и о планах на будущее. Вообще, жизнь за пределами компьютера его, кажется, мало привлекала.
И Огневский, и Грищ зарабатывали на жизнь в Даркнете – на теневой стороне Всемирной паутины, где все действия максимально анонимны и сама структура противостоит любому контролю и слежке.
Неожиданно они оказались почти единомышленниками. Обычно Андрей сторонился публики из темной сети, иронически деля ее на «уголовных» и «политических». Первые открыто торговали наркотиками, оружием, крадеными паролями, номерами кредиток и поддельными документами. Да еще чуть ли не услугами боевиков и киллеров… С ними, как с любыми бандитами, Огневский предпочитал не связываться. Вторые были идейными – ярые либертарианцы и криптоанархисты, мечтающие построить общество без государственного контроля. Эти, как и любые активисты, любящие махать флагами, нагоняли на Андрея тоску.
Огневский не попадал ни в одну категорию, на его мачте флага не было – ну разве что «Веселый Роджер». Он был в Даркнете «джентльменом удачи» со своим, довольно простым кодексом чести. В откровенно преступные и безнравственные дела не ввязывался, хотя и не прочь был иногда пополнить карманы, пощекотав брюхо крупным корпорациям и даже правительствам некоторых стран, только свою собственную не трогал – некрасиво.
И оказалось, что Грищ находится на почти такой же позиции: просто зарабатывает на жизнь и свободу. Но если Андрей еще и гонялся за неким чувством опасности и куража, то его новый друг был более приземленным – он просто хотел денег. На идеи благородного пиратства ему было плевать, больше того, он с уважением
