голос.
Темнота резко рассеялась, и я понял причину её внезапного нападения. Оказывается, я упал прямо на колумбарий, а как дух бестелесный, не врезался в него, а пролетел насквозь и оказался внутри.
Поднявшись на ноги, осмотрел фотографии своих «соседей» и мысленно извинился за невольное вторжение в их обители.
– Нормально всё со мной, – сказал молча негодующему Сумраку. – Упал вдруг прямо в колумбарий, а там темно, вот и не понял, где я. Так что с ритуалом? Ты закончил? Что дальше?
Некромант был в неистовстве. Книга тряслась в руке, а кость едва не выскользнула между пальцами.
– Почему ты упал? – выпалил он. – Ты не должен был выходить из круга! Как так вышло, что ты всё время стоял спокойно, а в самый важный момент вдруг упал?!
– Да не знаю я! Как будто валуном огрело, я сам ничего не понял! – кинулся я на свою защиту, так как Сумрак грозился сорваться на крик. – Что ты на меня-то орёшь? Сам-то всё сделал правильно в этом своём ритуале?
Он уже открыл рот, чтобы текстануть в ответ, стиснул зубы и сдержался. С видом человека крупно облажавшегося кинул дневник на сумку, шлёпнул по надрезу ватой, закатал рукав, поднял шкатулку и почти уже спокойно проговорил, убирая в неё кость:
– Мало подготовки. Всего одна ночь, этого очень мало! Ритуал сложный, заклинания нужно произносить строго определённой интонацией и в определённой громкости. Определённые мысли, определённое состояние души и даже эмоций. Одно слово, одна неверно произнесённая буква, лишняя мысль, случайное движение и… и ничего.
Неудача сильно подкосила его. Как ни пытался он казаться невозмутимым и вполне готовым к нулевому результату, уязвлённое самолюбие оставляло явственные следы на его лице и в каждом движении. По старой памяти я хотел было мысленно позлорадствовать провалу заносчивого «чёрного мага», но тут вдруг ощутил необъяснимое желание уйти.
Меня тянуло куда-то вдаль, к соседнему ряду колумбариев и почему-то обязательно к другой их стороне. Не понимая и не пытаясь понять этой тяги, я оставил некроманта собирать свои пожитки, доверился манящему зову и через минуту встретился лицом к лицу с тем, кто звал меня.
Абраменко Глеб Васильевич, ушедший в декабре минувшего года. Отец Леры.
С лёгкой улыбкой он смотрел на меня с керамической фотографии, живой, полный сил и… обеспокоенный. Не знаю, отчего вдруг на меня нашла мысль о его тревоге, возможно, последствие моей внезапной суеверности, но… но я отчётливо видел в его добродушных глазах отчаянную скорбь и мольбу.
Обжигающей волной на меня нахлынул поток образов. Я увидел страдания Леры и Катерины. За секунду их сегодняшняя перепалка пронеслась в моей голове ускоренной съёмкой, а под конец до боли в глазах замерцали двое. Суровый Роман и Глеб Абраменко, разражающийся немым криком.
Я бросился прочь и подлетел к Демиду.
– Ты должен упокоить дух Лериного отца! – выпалил я.
Некромант удивился, но продолжил складывать в сумку
