сегодня сорок первый день с момента его смерти, – подводила итог Лера.
– Хрень какая-то! – нервно пробухтел взлохмаченный неформал. – Сумрак, ты у нас предводитель некромантов, так профильтруй нам как-нибудь эту информацию.
Я удивлённо присвистнул. Некроманты? Ну и повезло же мне!
– Я думаю, он не обрёл покой, потому что его никто не поминал, – пояснила Лера.
– Никто не спрашивает, что ты думаешь, ты тут вообще никто!
– Хеллсинг! – строго осадил неформала парень с хвостом.
– Фантом! – огрызнулся неформал, послав в него молнию из глаз.
– Скорее всего, у этого духа просто остались незавершённые дела, – равнодушно сказал Демид, будто бы и не заметил перепалку. – Это самая распространённая причина всех неупокоенных, с которыми я общался.
– Не осталось у меня ничего незавершённого, – возразил я. – Раз я для тебя единица из сухой статистики, что ж ты не общаешься со мной, как с другими мёртвыми?
Лера как-то неохотно проговорила:
– Он с тобой не согласен.
– Почему?
Поколебавшись, она передала ему мой ответ слово в слово, и лицо Демида во второй раз накрыла туча.
– А действительно, Сумрак! – фыркнул Хеллсинг и дёрнул головой, чтобы откинуть с глаз чёлку. – Почему ты его не слышишь, как других мёртвых? И почему это она его не только слышит, но и видит? На это неспособны даже некроманты, так что за дела?
– Да, здесь случай какой-то особенный, – заметил Фантом и поднёс фужер к губам.
Демид задумчиво помолчал, потом поднялся с кресла и вышел из зала, а я, движимый любопытством, последовал за ним.
Мы вошли в спальню. Шторы плотно закрывали окно, но благодаря полоске света из приоткрытой двери я разглядел в темноте пустой письменный стол, огромную евро кровать с тумбочками, шкаф-купе и какую-то картину на стене.
Сумрак достал из ящика стола две восковые свечи, поставил на стол на расстоянии полуметра друг от друга и зажёг зажигалкой. После этого он вытащил из того же ящика деревянную шкатулку, а из него предмет, похожий на кусок засохшей ветки, и положил между свечами. Следующим был небольшой мешочек, с которого Демид развязал шнурок и высыпал содержимое на стол.
Меня охватил безжалостный холодный паралич. Как сквозь сонную завесу я наблюдал, как некромант водит ладонью, словно песок на пляже, разглаживая по столу землю. Кладбищенскую землю, собранную с чьей-то свежей могилы. Я не знаю, как понял это. Не знаю, что за сила при виде этой земли заточила меня в глыбу льда, шевельнуться в которой нереально даже мёртвому духу, и знать этого не хотел. Могильный холод обволакивал всё моё естество промозглым утренним туманом и проникал в самые глубины души. Перед глазами мерцали жуткие, депрессивные образы, принимали очертания крестов, надгробий и мягкой гробовой обивки. Это сводило меня с ума.
Господи
