спиной к магу, и всхлипывало-причитало неразборчиво, переминаясь на коротеньких ножках. Зато длинные ручки неизвестного свисали практически до земли. Маг подошёл ближе и спросил у плачущего разумного:
– Ты кто?
Существо развернулось, и Кан увидел сморщенное личико с кривыми губами, нос картошкой и огромные глазюки, плеснувшие испугом. Вместо ответа неизвестное создание вскрикнуло, и рвануло наутёк, но запуталось в лохмотьях и рухнуло прямо в обгоревшие брёвна.
– Я не причиню тебе вреда, – стараясь говорить спокойно, сказал Кан неизвестному: – Ты меня понимаешь?
– Вреда? – взвизгнуло существо. – Я тебе сейчас сам такой вред причиню! По кусочкам разорву и раскидаю по всей округе! Тать бессовестный!
– Ты вначале ходить научись, – захохотал маг, видя, как существо, вскочив, опять запуталось в лохмотьях и снова грохнулось на землю…
…Существо сидело напротив Кана и уплетало варёную картошку, которой маг поделился с непонятной особью. В том, что именно этот товарищ высасывал коров, не было никаких сомнений – подмастерье очень хорошо запомнил ауру магического существа, и сейчас с любопытством разглядывал эту незнакомую сущность.
– Тебя как зовут? – спросил маг у голодного недоразумения.
– Афан я! – чавкая, ответил длиннорукий.
– А коров зачем в деревне высасываешь?
– А ты докажи! – насупился гражданин, даже перестав на мгновение жевать. Впрочем, эта пауза длилась недолго, и длиннорукий вновь принялся громко чавкать.
Кан поморщился:
– Мне и доказывать ничего не надо, приведу в село, да отдам крестьянам. У них доказательства требовать будешь.
– А тебе что, молока жалко? – спросил длиннорукий, и вдруг исказил лицо в непонятной гримасе: – Жадина ты!
– Чужое брать нельзя, – веско проговорил подмастерье, и, вспомнив, что сапоги и клинок тоже вроде не его, добавил через минуту: – Без разрешения!
Длиннорукий, расправившись с картошкой, спросил с вызовом:
– А жечь чужие дома без разрешения можно, а? А убивать?
– Так это твой дом был? – начиная догадываться, спросил подмастерье.
– Дом не мой, да я его НАДЗИРАЛ! – назидательно сказал Афан.
– Так ты домовой? – выдохнул Сай.
– Какой я теперь домовой, как дома нету? – насупился длиннорукий. И потребовал: – Дай ещё картошку!
Кан развязал узелок, который ему всунули перед уходом крестьяне, и отдал последний кусок хлеба:
– На, ешь! – и спросил внезапно: – А что здесь случилось?
Афан вновь быстро заработал челюстями и проговорил:
– Слепой, что ли? Не видишь, что случилось? Сгорело всё!
– Не слепой, – пожал плечами маг, – Но меня интересует, как сгорело и почему.
– А
